слушал или ему было наплевать.
Ни того, ни другого он не делал.
Чарли сократил расстояние между ними, пока Ренцо поднимался по ступенькам крыльца обветшалого многоквартирного дома. Может, это
из-за людей, сидящих на ступеньках, которые
смотрели на Чарли, но не на Ренцо. Чарли не
бывал в этой квартире с тех пор, как Ренцо начал
ее снимать, так что никто из тех, кто обычно
слонялся у входа, не узнал бы его в лицо. Новые
лица обычно означали здесь неприятности.
— Эй, Рен!
Ренцо, только что взявшийся за ручку
двери, откинулся назад, чтобы посмотреть, кто кричит ему из окна наверху. Человек,
высунувшийся из окна с тупым предметом между
пальцами и белым дымом, поднимающимся все выше, кивнул ему.
— Недавно одна девушка спрашивала о
тебе — это ее машина, да? Прелестная штучка, но
ее не должно быть здесь, понимаешь?
Ох, ради всего святого, пожалуйста, не говорите мне..
Ренцо даже не успел закончить свою мысль, потому что обернулся посмотреть, какая
именно машина, о которой говорил этот человек, и да, вот она. Черный Мерседес Лючии, крепко
запертый. Ему даже не нужно было удивляться,
как он пропустил эту машину, когда проходил
мимо. Его мысли были заняты другими вещами,
— например, как выдернуть волосы отца.
Дерьмо.
Чарли тихо присвистнул.
— Хорошая машина. И ты в курсе, что за
рулем сидит цыпочка, не так ли?
Этот день не мог стать хуже.
— Не лезь не в свое дело, — рявкнул Ренцо на отца.
Чарли только пожал плечами.
— Просто говорю.
— И оставайся здесь. Я принесу тебе деньги.
Ренцо просто ожидал, что отец послушается его и будет следовать указаниям, потому что у Чарли не было никаких причин последовать за ним внутрь. Он надеялся на слишком многое, потому что его отец все равно вошел в дом, и бросил на него взгляд, который заставил его снова уйти.
— Тогда оставайся в коридоре, — сказал Ренцо.
— Я подумаю об этом.
Придурок.
Ренцо хотел бы сказать, что когда он
поднимется наверх, то увидит Лючию в своей
квартире, заботившуюся о его взвинченной матери, это будет легко принять, но это было не так. Она даже не заметила его, стоящего в дверях квартиры. Не заметила его, когда он смотрел, как она вытирает лицо матери мокрой тряпкой.
Она вообще не знала, что он здесь.
И, возможно, это было к лучшему. Эти первые несколько секунд позволили ему испытать все те эмоции, которые он не хотел, чтобы она знала, что он чувствует. Весь стыд и смущение были почти постоянными, когда речь заходила о его матери. Гнев, что... Господи Иисусе, почему она снова здесь? Она была бы далеко отсюда, лучше осталась на своей стороне города и не пыталась вписаться в его. И, как ни странно, он
также почувствовал благодарность.
Потому что то, что Лючия делала для Кармен в эти минуты, Ренцо не мог даже попытаться сделать. Он давно потерял всякое сочувствие к своей матери. Его способность сопереживать и любить ее исчезла вместе с его
уважением к ней. Каждая передозировка... каждый раз, когда ему приходилось собирать осколки Диего.. все это гребаное дерьмо, которое она сделала с ними, означало, что он просто не мог
позволить себе больше переживать.
Но Лючия этого не знала.
Очевидно, она была как раз из тех, кому не
все равно.
Как сладко.
— Как ты попала в мою квартиру? — начал Ренцо нарушая тишину.
Лючия вскинула голову, и ее поразительные карие глаза мгновенно встретились с его взглядом. Он видел беспокойство и мягкость, отражающиеся в ее взгляде, но не мог переживать насчет этого прямо сейчас.
Она не должна быть здесь.
Ему нужно было, чтобы она ушло по многим причинам, которые она никогда не сможет
понять. Потому что он не хотел, чтобы она видела, на что похожа его жизнь. Потому что его отец и мать даже не имели права знать, кто эта молодая девушка, не говоря уже о том, как ее зовут. Потому что в эти несколько секунд Ренцо понял, что Лючия Марчелло может быть именно такой, какой он ее считал — лучше, чем он сам.
Не из-за денег.
Не из-за статуса.
Или что-нибудь в этом роде.
Нет, потому что ей было не все равно.
Он давно перестал заботиться.
— Какой-то житель дома прогуливался по
квартире, — объяснила Лючия. — Он сказал, что
это твоя мать, что она довольно часто... бывает..
такой.. Он впустил нас, и я привела ее в порядок. Прости, я не хотела...
— Почему ты здесь?