Лючия моргнула, и боль исказила ее черты. Он хотел бы, чтобы это не подействовало на него
так, как вид воды, покрывающей ее ресницы, но
это все равно беспокоило его. Он не хотел быть
грубым с этой девушкой, но, Боже, они были
двумя совершенно разными людьми из миров,
которые никогда не смешаются. Она могла
продолжать быть милой и доброй сколько угодно,
потому что в конце дня Ренцо все равно останется
тем же мудаком в кожаной куртке и армейских
ботинках.
Так должно быть.
Он не знал, как еще выжить.
— Ох, не беспокойся Кармен, красотка, —
сказал Чарли, проходя мимо Ренцо в дверях.
Он не упустил из виду и то, как его отец
злобно смотрел на Лючию. Эта горячая вспышка
гнева, вспыхнувшая в его животе, была не нова, но была чертовски намного сильнее, чем то, что он
чувствовал раньше. Теперь он действительно
просто хотел убрать Лючию из поля зрения своего
отца.
— Она всегда под кайфом, или когда пьяна,
или то и другое вместе. Оставь ее.
Чарли подошел ближе к Лючии, которая
переводила взгляд с отца на Ренцо.
— Итак, кто ты?
— Пора идти, — сказал Ренцо Лючии.
Твердо.
Мрачно.
Холодно.
Он не принимал отказа в качестве ответа.
Ему нужно, чтобы она ушла. И это было бы ко всем их выгодам, если бы она просто держалась на
расстоянии.
Ренцо не знал, что это было. Возможно, это говорил он, или его отец все еще смотрел на нее, но Лючия встала. Она схватила свою сумочку и прошла мимо Ренцо в коридор, даже не оглянувшись на его мать. Однако, проходя мимо него, она замедлила шаг.
Достаточно, чтобы прошептать:
— Я только хотела проверить тебя и Диего.
Вас долго не было, я волновалась. И я хотела убедиться, что вы оба в порядке.
Да, мило.
По доброму..
Все то, чего Ренцо действительно не заслуживал и в чем не нуждался.
— Как тебе моя жизнь? — спросил он.
— Я не говорила о твоей жизни, —ответила Лючия, не отрывая от него взгляда. — Я говорила о тебе.
— Это одно и то же, — сказал я.
— Но так ли, Ренцо?
Она не дала ему возможности обдумать это или ответить. Она ушла.
Ренцо надеялся, что она так и останется.
И еще он гадал, вернется ли она.
К черту всю мою жизнь.
***
— Рен, где мама?
Ренцо опустился на колени и натянул голубое одеяло на крошечное тело Диего. Единственная спальня во всей квартире, и он
всегда заботился о том, чтобы Диего был
единственным, кто спал в ней. Это было его пространство — безопасное от всего, что происходило снаружи.
У Диего почти ничего не было. Только кровать, потрепанный комод с одеждой, купленный в комиссионке или перешедшей от кого-то другого, и несколько игрушек. Больше всего он дорожил своими книгами и моделью автомобиля, которую Ренцо купил ему на прошлое Рождество и потратил семнадцать часов на то, чтобы собрать эту чертову штуку по кусочкам.
— Мама ... ушла, — солгал Ренцо.
Кармен начала задыхаться от рвоты вскоре
после того, как Лючия покинула квартиру, и пришлось вызвать скорую медицинскую помощь. Из-за этого Ренцо опоздал, и не вовремя забрал Диего у няни, и заставил цыпочку разглагольствовать на него в течение минуты, чтобы убедиться, что он заберет Диего вовремя или иначе.
Нахуй все это.
Может, позже он позвонит в отделение
неотложной помощи, куда, как он знал, увезли Кармен, и спросит, в сознании ли она. Впрочем, это единственное, что он собирался сделать. Для
нее было бы лучше, если бы врачи признали ее
такой, какая она есть — наркоманкой, нуждающейся в помощи, и заставили лечиться в
стационаре.
Но это маловероятно.
Дело не в том, как работает система.
— Хорошо, — сказал Диего, крепко держа
книгу, которую Ренцо только что закончил читать.
— Спокойной ночи, Рен.
Ренцо наклонился над кроватью, быстро
поцеловал брата в лоб, встал и вышел из спальни.
Он даже не потрудился закрыть дверь. Часто Диего просыпался и ходил по квартире, в поисках своего брата.
Он редко заглядывал сначала в ванную, где
всегда можно было найти Ренцо, когда наступала ночь, и он наконец мог заснуть.
Рывком открыв маленький шкаф в
прихожей, Рен вытащил оттуда подушку, которую
прятал. Учитывая, что здесь была только одна
спальня, и она принадлежала Диего, Ренцо не
собирался ложиться в маленькую кровать мальчика. Он также не спал на полу. Видит Бог, он
и так слишком много раз спал на полу.