Конечно.
Он это знал.
Он сказал.
Но именно в этот момент Ренцо по-настоящему понял, что все это значит для него. Что он сделает все ради этой девушки. Умрет за эту гребаную девчонку. Будет любить ее до конца света, если это то, что ей нужно от него. Он сделает это. Все это. И никогда даже не усомнится.
Боже.
Кто-то любил его.
Кто-то присматривал за ним.
Возможно, это был дар Лючии Марчелло. Возможно, она его награда за все, что произошло в его жизни до этого момента. Она та, что ему дано, компенсируя буквально все остальное.
Лючия улыбнулась ему сверху вниз.
— Что?
Ренцо рассмеялся.
— Что?
— Ничего. Ты просто замер и.. уставился на меня.
— Я не могу смотреть на тебя, принцесса?
Она закатила глаза и швырнула в него целую пригоршню попкорна. Ренцо даже не пытался увернуться. Попкорн рассыпался по его голове и плечам, прежде чем упасть на пол. Они навели беспорядок со всей этой бойней с попкорном, но это было прекрасно. Он не возражал собрать его. Особенно если она помогала, а это означало, что он должен будет пялиться на ее красивую задницу каждый раз, когда она наклоняется, поднимая еду.
Да, черт возьми.
Его мысли быстро вернулись туда.
— Ты опять это делаешь, — нараспев произнесла Лючия. — Я имею в виду, что смотришь на меня.
Ренцо пожал плечами.
— Я просто думал о том, как сильно я тебя люблю, на самом деле.
Лючия моргнула. Ее плечи расслабились, и хватка на тарелке с попкорном смягчилась ровно настолько, давая ему возможность открыться. Не раздумывая, он воспользовался случаем и прыгнул на кровать прежде, чем она поняла, что он делает. Выдернув тарелку из ее рук одной рукой, а другой обхватив ее за талию, Лючия расхохоталась эхом в комнате, когда он потянул их обоих вниз. Конечно, беспорядок стал ещё больше. Попкорн был повсюду.
Он нисколько не жалел об этом.
Не тогда, когда держал ее тело под собой, двигаясь самым лучшим образом. Он даже не потрудился одеться после душа. Кроме того, она все равно надела его футболку, и он не видел смысла одеваться. Не тогда, когда он был готов провести остаток ночи, пытаясь удержать Лючию подальше от ее одежды.
Его голова наклонилась, и он поймал ее губы в кровоточащем поцелуе. Ее руки скользнули вниз по его груди, а бедра крепко обвились вокруг его талии, притягивая еще ближе. Ощущения ее ногтей, прокладывающих линии вниз по его коже, в то время как ее нагота терлась о его твердеющий член, сводили его с ума.
Так чертовски сильно.
Он никогда не переставал удивляться тому, что каждое прикосновение этой девушки ощущалось как в первый раз. Каждый поцелуй, каждое прикосновение ее рук к его телу, и то, как она ощущалась под ним. Ее звуки были музыкой. Красивой и увлекательной. Если и был шелк, за который он был бы не прочь заплатить, так это мягкость ее тела под его руками.
Он бы умер, чтобы чувствовать это все время.
— Пожалуйста, пожалуйста.
Ее слова прошептали по его коже, когда его рот нашел ее горло. На вкус она была как леденец, соль и секс. И вкус его тоже. У нее был такой вкус, словно он только что трахал ее. Потому что так оно и было.
Ее руки скользнули под его боксеры и нашли его длину. Его зубы обнаружили точку ее пульса, в то же время она сжала его член и погладила его от основания до кончика. Все это время она двигать вращать бедрами и издавать те звуки, которыми он просто не мог насытиться.
Такая отзывчивая.
Очень красивая.
Идеальная.
Каждый сантиметр ее тела был абсолютно идеален для него.
Он находился в двух секундах от того, чтобы спрятаться именно там, где хотел быть больше всего — между ее проклятыми бедрами — когда шум на заднем плане вернул его к реальности резким рывком. Словно проклятая рука схватила его за горло и практически оторвала от Лючии.
— Черт, — простонал он, прижимаясь лбом к ее груди.
Ее руки отпустили его, но в то же время скользнули вверх по его обнаженной спине.