И Мэри сдержала слово. Она подвергла своего пятилетнего сына Эдварда болезненной, но успешной прививке, которую осуществила «старая гречанка» при помощи тупой ржавой иглы (при этом присутствовал Чарльз Мейтленд, посольский хирург). Затем она вернулась в Лондон, полная горячего стремления всячески пропагандировать эту практику[40]. Она отлично выбрала время. В апреле 1721 г., после необычайно теплой зимы (в январе цвели розы), оспа свирепствовала в британской столице «точно ангел-разрушитель». Все большее количество ее собственных знакомых умирали от этого недуга, и Мэри пригласила к себе Мейтленда, чтобы тот сделал прививку ее трехлетней дочери, которую тоже звали Мэри[41]. Хирург неохотно согласился, но настоял, чтобы при процедуре присутствовали два дипломированных врача – «не только для подания советов по части здоровья и безопасности дитяти, но и для того, чтобы выступить свидетелями сей практики и споспешествовать росту доверия к ней и ее репутации».
Девочке сделали прививку в обе руки (без всякого предварительного кровопускания, приема слабительного или рвотного), после чего она «хорошо и благополучно» переболела оспой, оставившей на ее коже лишь несколько заметных пятен[42]. Когда три почтенных члена Королевского колледжа врачей{7} (вероятно, в их число входил и его тогдашний президент – сэр Ганс Слоун) прибыли осмотреть юную пациентку, они обнаружили, что она «весело резвится в комнате, превосходно себя чувствуя и совершенно оправившись от оспы»[43]. Это была первая прививка, официально сделанная в Великобритании.
Это событие явило собой важную веху в истории, однако ее можно было достичь и иным путем. Сообщения о прививках, делавшихся в Китае и Оттоманской империи, стали поступать в Англию с начала XVIII в. Наиболее влиятельным поставщиком таких известий явился врач Эммануэль Тимони, грек по рождению. Его краткий письменный доклад об использовании этого метода в Константинополе был представлен на заседании Британского королевского научного общества в 1714 г.[44] Как сообщал Тимони, прививочная практика добралась до Константинополя примерно в 1672 г.: ее завезли туда черкесы и грузины, прибывшие с другого берега моря – из кавказской части Восточного Причерноморья. Туркам удалось преодолеть «подозрения и сомнения», и с тех пор в стране эта практика широко применялась, причем пользовалась триумфальным успехом: «После операции, коей подвергают людей обоего пола, всех возрастов и различных темпераментов… не замечено никого, кто бы скончался от оспы».
Члены Общества – влиятельной национальной академии, основанной полувеком ранее (в то время ее возглавлял не кто иной, как сэр Исаак Ньютон), попросили предоставить им дополнительные сведения. Другой врач, Джакомо Пиларини (венецианец, родившийся в Греции и практиковавший в Москве, Смирне и многих других крупных городах), подтвердил, что такая методика и в самом деле применяется. В 1716 г. он сообщил, что прививки с успехом использовали на Балканах и Кавказе за много лет до того, как эта практика стала распространяться в христианских общинах Турции[45]. Статьи Тимони и Пиларини вышли в Philosophical Transactions, журнале Общества, и члены уважаемой организации обсудили изложенные в них идеи. Однако никто не сделал попыток пойти дальше – на протяжении 21 года из-за глубоко укоренившегося медицинского консерватизма не было поставлено ни единого клинического эксперимента, дабы проверить действенность странной процедуры, которую проводят старухи в чужеземных краях.
Английская медицинская элита не снизошла и до того, чтобы обратить внимание на ту народную методику, которая буквально у нее под носом применялась для борьбы с оспой. В некоторых областях Шотландии и Уэльса с давних пор существовал деревенский обычай «покупки оспы»: селяне платили несколько пенсов за оспенные струпья, чтобы подержать их в руках или втереть детям в кожу. Возможно, идея состояла в том, что такой перенос болезни от одного человека к другому излечивает тех, кого затронул недуг.
В конечном счете ни доклады ученых, ни существующая практика не привели к запуску массовой прививочной кампании в Британии. Вместо этого катализатором стал пример решительной и хорошо информированной женщины, страстно убежденной в правоте своего дела и готовой ради него поставить на карту жизнь собственных детей. О прививке, которую сделали маленькой Мэри Монтегю, не писали в газетах, но благодаря светским связям и общественному положению ее матери весть об этом событии, конечно, быстро разлетелась по влиятельным лондонским кругам. Доктор Джеймс Кийт, один из врачей, наблюдавших за выздоровлением ребенка, тут же распорядился, чтобы процедуре подвергли его собственного шестилетнего сына Питера – во время эпидемии 1717 г. оспа унесла жизни двух старших братьев мальчика. Устроив так, чтобы ее дочь привили в Англии в присутствии почтенных свидетелей-медиков, леди Монтегю тем самым способствовала формированию серьезного отношения к «экзотическим» восточным обычаям, которые прежде считались просто научным курьезом. Ее личный поступок как матери приобрел общественное значение.
40
Maitland, C.
42
Сообщение Чарльза Мейтленда о прививке Мэри Монтегю, содержащееся в архиве Королевского научного общества, воспроизведено в виде одного из экспонатов онлайновой выставки «Женщины и Королевское научное общество»: https://artsandculture.google.com/exhibit/women-and-the-royal-society-the-royal-society/ogJSHD47mg0ZLQ?hl=en.
7
Королевский колледж врачей (Королевская корпорация врачей, Королевская коллегия врачей) – британское общество профессиональных врачей (медицины общего профиля и узких направлений). Общество получило королевскую учредительную грамоту в 1518 г. и было утверждено особым законом парламента в 1523 г.