Нет, конечно, дыры в лёгких сразу же не появятся. Но обжечь слизистые можно значительно.
Это также означало, что собраться вокруг костерка или плитки и поесть в кругу коллег сегодня не получится, чему я, если честно, не очень огорчилась. И мы с Альмой в палатке распечатали и съели по порции готовых пайков. Никогда не понимала, почему их ругают — еда как еда. В магазинах, бывает, продаётся большая гадость. А тут контейнеры даже согреть можно, просто сорвав наклеенную полоску с химического подогревателя.
Альма свою порцию съела совершенно спокойно, не морщась и не жалуясь. Что ж, я уже успела убедиться, что мои опасения получить в подзащитные избалованную дамочку, истерящую по поводу потёкшей туши и того, что постеленная ей красная дорожка недостаточно нова, не оправдались. И Альма, и Фредерик вели себя точно так же, как наши выросшие за пределами купола спутники. Правда, ещё вопрос, как они потянут пеший переход, но пока никаких проблем мои клиенты мне не создавали… ну, если смотреть с точки зрения исполнения моих обязанностей. Альма так точно не создавала.
— Ваше производство? — спросила я, кивнув на логотип на упаковке пайка. Не такой, как на тех продуктах от Свеннисенов, что я видела до сих пор, но ведь и продукт другой.
— Ну что ты. Пайками занимаются Мартины. У нас с ними разные ниши сбыта.
— Вот оно как…
— Хотя когда-то мы действительно конкурировали. Но потом поделили рынок, и все остались довольны. А конкурируем мы с Флиннами и Пешевыми.
Я усмехнулась. Слова о поделенном рынке напомнили мне о дележе сфер влияния на той же Окраине. А впрочем, кто сказал, что легальные фирмы и корпорации принципиально чем-то отличаются?
Скоро выяснилось, что надевать спецкостюмы нам бы пришлось в любом случае. Потому что путь наш лежал в самое настоящее болото.
Шагать до него от места стоянки джипов пришлось около часа. Туман к тому времени рассеялся, но солнце так и не выглянуло. Лес, сквозь который мы шли, выглядел мрачно. Серые и ржавые стволы деревьев то прятались в подлеске, через который приходилось проламываться, то стояли словно колонны, окружённые ковром из мха — и чем дальше, тем больше становилось мха, и меньше — другой растительности. Ноги тонули в нём, и через какое-то время следы начали наливаться водой. Я даже несколько встревожилась, но влетим ли мы так в самую топь — не видела до сих пор болот, но слышала, что самые опасные из них как раз такие, в которых и не отличишь, ещё суша перед тобой или уже трясина. Но Даниэл уверенно шёл вперёд, остальные гуськом следовали за ним, и я решила, что если он начнёт тонуть, то уж мы с Альмой и Фредериком, шедшие в хвосте колонны, успеем повернуть, а на остальных, откровенно говоря, плевать.
Было сумрачно, единственным ярким пятном были разбросанные по мху там и тут довольно большие, размером примерно с ёлочные, шары разных оттенков красного и синего цвета. Такие начали попадаться нам ещё вчера, и Калум строго предупредил, что их лучше не трогать и тем более не давить. Но теперь они попадались настолько часто, что то и дело на них кто-нибудь наступал. Оказалось, что внутри шаров была желтоватая жидкость, брызгавшая в разные стороны.
— Концентрированная кислотность, — голос Альмы из-под маски звучал глухо. — Такая и правда может здорово обжечь.
О приближении болота нас известил чей-то крик, похожий на очень громкий треск. Моя рука невольно дёрнулась к оружию, но все остальные остались спокойны. Через некоторое время Даниэл остановил колонну и специально предупредил, чтобы все шли след в след, никуда не сворачивая. После чего пропустил вперёд Джеймса, а сам пошёл вторым.
— Здесь что, действительно настолько опасно? — мрачно спросила я.
— Нет, здесь ещё мелко, — успокоила меня Альма. — Вот дальше будет глубже.
— Тогда какого хрена мы вообще туда прёмся?
— Там стоят датчики, которые надо поменять. Да и пробы лучше брать там, где вода чище. Не беспокойся, там будет островок, мы все поместимся.
Чище? Здесь? Я поморщилась, но промолчала, хотя какую ценность для науки может представлять гнусно пахнущая даже сквозь маску трясина, было выше моего понимания. Что ж, моё дело маленькое. И я зашагала вслед за Альмой, дисциплинированно наступая только туда, куда ступала она. Иногда ноги погружались в разбухший мох почти по колено, иногда я чувствовала под подошвой зыбкие кочки. Растительность вокруг тоже изменилась. Деревья стали реже и тоньше, да и кроны их — меньше, теперь они больше не закрывали мутно-серое небо, так что стало светлее. Разноцветные шары как-то вдруг исчезли, зато стали появляться похожие на перья метёлочки — то серебристые с чёрным, то чёрные с золотистым и зелёным, то рыжеватые с голубым. Сперва метёлочки попадались небольшими кустиками, но потом их стало больше, и дальше, насколько хватало глаз, они почти сливались в разноцветный, переливающийся под ленивым ветерком ковёр.