— Но их же всех уничтожили или изгнали…
— Значит, не всех.
Я несколько раз моргнула, пытаясь встроить новую информацию в свою картину мира. Но да, это действительно имело смысл. Если среди высокопоставленных людей есть мутанты, носители порченных генов… то они постоянно живут под дамокловым мечом. Одна генетическая проверка, и… Нет, смертный приговор им не подпишут, но из города выставят. И прости-прощай власть, привилегированное положение, состояние… Конечно, что-то у них припрятано на чёрный день, и имея хорошие деньги и связи, и вне города можно неплохо устроиться. И всё же потеряют они несоизмеримо больше, чем сохранят.
— И с этим вашим Орденом всё отлично объяснилось, — добавил Фред. — Ты никогда не задумывалась, зачем он вообще нужен?
— В смысле? — мои мысли снова застопорились. Зачем нужен Орден? А зачем всходит солнце, а зачем подброшенные предметы падают вниз? Орден просто был — и всё.
— Ну да. Зачем нужно содержать заведомо убыточную организацию, когда для нужд даже криминального бизнеса хватит отряда из двух-трёх десятков бойцов и ещё парочки-троечки профессионалов более узкого профиля? И охраны примерно столько же, даже если эти функции разделить. А тут — три сотни. Ну, пусть меньше, если исключить не участвующих в операциях, но всё равно это слишком много. Такой большой отряд имел бы смысл, если б, скажем, Байеры ставили себе целью захватить власть в Котвилле, но ведь они этого не делают, правда? Сколько уже существует Орден?
— Ну, по меньшей мере, три поколения, — я вдруг осознала, что и в самом деле почти ничего не знаю об истории организации, сделавшей из меня то, что я есть. — И зачем, по-твоему, он нужен?
— Скажи, а если вдруг выяснится, что Каспер Байер мутант, Стрелки от него отвернутся?
— Нет, — без колебаний ответила я. — Человек, мутант — да хоть чёрт с рогами. Он наш Хозяин, благодаря ему и существует Орден, и мы платим за это безусловной преданностью. Если надо будет, все Стрелки как один грудью встанут на его защиту от кого угодно. Сама бы встала.
— Ну, вот тебе и ответ, — кивнул Фред. — Предок Байера, справедливо опасаясь разоблачения, решил создать себе маленькую частную армию — на всякий случай. Его потомки унаследовали и мутацию, и Стрелков, как последний козырь, если дело станет совсем плохо. Вероятно, им смогут воспользоваться и другие семьи с той же особенностью — по договорённости с вашим Хозяином, разумеется.
— Седлачеки? — неуверенно предположила я. — Они постоянно снабжали нас оружием… и вообще…
— Может, и Седлачеки. Надо будет поподробнее расспросить Криса, интересно, сможет ли он назвать какие-нибудь имена. Раз уж знал Байера, быть может, и кого-то ещё знает.
— А почему эти семьи, обнаружив у себя мутации, просто не воспользовались искусственным оплодотворением или усыновлением? Давно бы обеспечили спокойную жизнь своим потомкам.
— Полагаю, большая часть так и сделала. Теперь уже не узнаешь, сколько мутантов ухитрилось проскочить сквозь фильтры генетических чисток. Остались, видимо, только самые упрямые, желающие оставлять семейное достояние лишь действительно своим потомкам, своей плоти и крови.
— Но зачем? — с недоумением переспросила я. — Какая разница?
— Эх, не семейный ты человек, Лилиан. Кровь не водица, и родственные узы имеют куда большее значение, чем ты можешь себе представить.
Я пожала плечами. Мне и правда было трудно это представить.
— Да, у вас развивали что угодно, но не воображение, и учили чему угодно, но не думать, — заметил наблюдавший за мной Фред. — Извини, грубо вышло.
— Почему не учили думать? — глупо спросила я.
— Потому что думающие Стрелки могли бы додуматься до совершенно лишних мыслей. Например, стоит ли хранить столь безусловную преданность человеку, между нами, довольно-таки мерзкому.
«Он не мерзкий!» — чуть было не возмутилась я, но закрыла рот, едва открыв. А в самом деле, что я знаю о Каспере Байере? Я и видела-то его считаные разы. И чуть не лопнула от гордости, когда он на одном смотре сказал мне пару дежурных слов. До сей поры мне просто в голову не приходило как-либо его оценивать.
— Что ж, зато теперь мы знаем врага в лицо, — подытожил Фред и потянулся всем телом, как кот. И чего я когда-то сравнивала его с Крисом? Можно подумать, мне нравится перекачанные. — И перед нами открываются определённые перспективы.
Я вздохнула. Ещё вчера я призывала его к осторожности, но теперь, когда я сама втянула Свеннисенов ещё глубже, это прозвучало бы странно. И всё же я не удержалась: