- Илья Андреевич! - Тронула я его за руку.
- Это было ужасно! До сих пор воспоминания вызывают боль, страх и ужас. Анна сидела возле моей постели, пытаясь лекарствами облегчить моё состояние и продолжая, не смотря ни на что, вести записи. - Он снова встал, достал с полки толстую тетрадь и протянул мне. - Можешь посмотреть!
Видно было, что воспоминания о пройденных испытаниях вывели его из колеи: лоб покрылся потом, руки дрожали, в движениях ощущалась неуверенность.
- Я, пожалуй, выпью успокоительного и постараюсь заснуть. - Илья Андреевич направился к своей спальне. - Тебе тоже не стоит засиживаться, успеешь прочитать и завтра. - Он неуверенно махнул рукой и скрылся за дверью.
Я пошла в предоставленную нам комнату, посмотрела на спящего Володю, села к журнальному столику и раскрыла тетрадь...
-3-
Тетрадь была расчерчена таблицей: дата, время, температура, давление, внешний вид, симптоматика, вспомогательные препараты, замечания... Анна Сергеевна, не смотря на тяжёлое состояние мужа, добросовестно вела наблюдение и тщательно всё записывала.
Вирус Илья Андреевич ввёл себе с физраствором внутривенно в восемь часов утра, сразу же после завтрака, отправившись в изолированную комнату своей лаборатории, превращённую в больничную палату. Анне Сергеевне разрешалось заходить в неё только в специальном костюме, снимать который можно было лишь после тщательной антивирусной обработки.
Уже к двенадцати часам дня ему стало плохо: температура поднялась до сорока градусов, его то знобило, то бросало в жар, начались судороги, головокружение, рвота... К вечеру температура поднялась до сорока двух. Никакие лекарства не действовали, только высыпанное на него ведро льда снизило температуру до тридцати девяти и семи десятых. Тело извивалось от боли и судорог, начался горячечный бред. Всю ночь Анна Сергеевна пыталась как-то облегчить состояние мужа, делая инъекции жаропонижающих и обезболивающих препаратов, пока в семь пятнадцать утра он не впал в кому.
Вызывать скорую помощь Илья Андреевич запретил. Да и что врачи могли сделать? Ведь никто ещё никогда не сталкивался с подобным вирусом...
Так, сидя у кровати умирающего мужа в защитном костюме, Анна Сергеевна на некоторое время задремала. Очнулась она от прикосновения Ильи Андреевича. Автоматически посмотрела на часы - было тринадцать часов двадцать две минуты. Илья Андреевич выглядел хоть и измождённым, но вполне здоровым. Температура - тридцать семь и два, давление в норме. Головокружение и тошнота прошли. Несмотря на ломоту во всём теле, появился аппетит.
Анна Сергеевна вышла в тамбур, омыла под дезинфицирующим душем защитный костюм, сняла его и бросила в печь. Затем вышла в другой тамбур и приняла душ уже сама. Подогрев обед, поела и понесла тарелки мужу. Переодевшись в новый костюм, снова вошла в больничную палату. Кормить Илью Андреевича пришлось из ложечки, так как, совершенно обессилев, он не мог поднять рук. После обеда Илья Андреевич заснул и проспал до самого утра. Анна Сергеевна, готовая вскочить в любой момент, наблюдала за ним по монитору из соседней комнаты, проведя ночь без защитного костюма на нормальном диване.
В семь утра, разогрев тут же в микроволновке завтрак, она переоделась в костюм и снова вошла к мужу. На звук открывающейся двери он открыл глаза и сел в кровати. Ел он уже сам, чувствовал себя вполне здоровым.
На всякий случай Илья Андреевич провёл в изолированной палате целую неделю. Записи о своём самочувствии уже вёл сам. Анну Сергеевну без защитного костюма к себе не впускал. Проведя необходимые анализы, на свободу решился выйти на десятый день после введения в организм вируса.
Изменения стали заметны через две недели: кожа заметно помолодела, стали исчезать морщины и пятна, пропала дряблость мышц, появилась бодрость. Отметив эти изменения, Илья Андреевич в эйфории носился по даче пару дней, пока снова не начался озноб. С ознобом вновь пришло повышение температуры до тридцати восьми и трёх десятых, давление упало до девяноста на пятьдесят пять, начали кровоточить дёсна и шататься зубы. В течение трёх дней состояние медленно улучшалось, но все зубы повыпадали. Ещё через неделю по дому ходил помолодевший, на вид до пятидесяти лет, бодрый, но беззубый человек, потемневшие волосы которого не давали повода усомниться в действии прививки. Ещё через пару дней прорезался первый новый зуб...
-4-
Проснулась я оттого, что Володя попытался накрыть меня сползшим во время сна одеялом. Я лежала в кресле, положив ноги на журнальный столик, под которым валялась тетрадь, данная мне накануне Ильёй Андреевичем. Оказывается, все уже позавтракали и собирались прогуляться к реке, протекающей за садом метрах в ста пятидесяти от усадьбы. Вместе с Володей я спустилась в нижнюю гостиную, прихватив с собой тетрадь.
- Я тебе бутерброды оставила и чай, правда, он уже остыл. - Анна Сергеевна сняла салфетку, прикрывавшую поднос с оставленным для меня завтраком. - Перекуси, мы тебя подождём.
Я присела к столу, положив тетрадь на его край.