Не поможет никакое мыло, никакие маски и перчатки. Не поможет постоянное смазывание спиртом, наружно или внутрь. Нельзя спастись от этого, натянув на свой огрызок презерватив или сделав химическую кастрацию. Это вам не какой-то там банальный, совершенно обычный вирус или микроб, это самая заразная вещь на свете. Информация, зачастую ненужная, засоряющая не природу, а наши с вами умы.
Мою черепную коробку разрывает на части от огромного потока информации, нефильтруемой и неумолимо ползущей из каждой щели. Нужные или полезные данные смешиваются с потоком сознания, захлестывающим меня на улицах с губ прохожих, со стендов и рекламных щитов, от операторов сотовой связи и от логотипов на моей одежде. Но самый большой вклад вносят именно окружающие.
Они живут, потребляя информацию в безмерных количествах, покорно переваривая каждый грамм, а затем, вываливают её друг на друга. «Я читал, что если смешать бензин с апельсиновым соком, то получится напалм», «А теперь страна Х ввела свои войска в страну У! Интервенты!», «Я своему папику сегодня только в попу, а то у меня мурсики». Голова начинает раскалываться.
Я надеваю наушники, включаю музыку. Маленькая музыкальная пауза в этой меметической круговерти. «Where is my mind», The Pixies. Этого хватает ненадолго. Глаза предательски начинают задерживаться на картине окружающих, на столь безликих и многоликих одновременно картинах. Старуха с клюкой, орущая на сгорбленного мужа-старичка; беременная малолетка с пустым взглядом, курящая третью сигарету; плоская искусственная красотка с сиськами никак не меньше четвертого размера, предлагающая купить новейшее средство для потенции. Яркие краски рекламных щитов слепят, врезаясь глубоко в зрительные нервы. Боль становится еще сильнее, и я опускаю глаза в землю.
С каждым шагом мне открывается еще немного информации. Под моими ногами следы жизнедеятельности сородичей. Пустые бутылки из-под пива, океан окурков и влажные кляксы мокроты курильщиков. В подъезде своего дома я найду использованные презервативы вперемешку с кучками семечковой шелухи. Это тоже информация. Будто по иллюстрациям в энциклопедии, я могу понять, что же происходит в головах окружающих по этим застарелым следам.
Голова трещит, глаза слезятся от боли. Я прибавляю шаг, почти бегу по лестнице к двери своей квартиры. Захлопнув за собой дверь, я временно ограждаюсь от многих источников головной боли. Только у себя дома я наконец могу контролировать, какая именно информация поступит в мой мозг. Только дома головная боль перестает нарастать, и я могу спокойно спать и видеть кошмары, есть, читать, жить.
Этой ночью во сне я снова выпрыгнул в окно, и снова я очнулся за миг до того, чтобы увидеть продолжение. Что же там, за окном? Милостивая шероховатая поверхность асфальта, которая милосердно даст мне сломать о неё шею? Или же там бездна, ведущая в непроглядную тьму, обрекающая на вечные мучения?
Сон - это тоже информация. Надписи на баннерах, заголовки газет, бессвязная речь шизофреника и поставленный монолог президента. Эти данные приходят в мой мозг, смешиваются и обрабатываются, накапливаются и давят на мягкие ткани изнутри. Информация засоряет ум и меняет души, ломает их, извращает. С нашим миром что-то не так, он глубоко болен, лежит на койке и лихорадит. Вся эта пестрящая яркость выглядит как красочный туман, закрывающий собой какие-то незримые айсберги настоящей действительности. В этом изобилии есть какая-то искусственность, слепленная из всего и сразу. То есть, мне и правда иногда кажется, что я живу в большой театральной постановке из какофонии и бутафории. Только декорации всё никак не унесут.
Забавно. То, о чём я сейчас думаю - это тоже информация.
Drop
Оглядываясь назад, перебирая запылившиеся воспоминания в своей голове, я прихожу к выводу, что моя жизнь - это та ещё свистопляска. Обычно промежуток своей биографии от первых осознанных воспоминаний до двадцати лет я стараюсь не трогать, но это до поры, до времени. А точнее, пока об этом меня не попросила Антонина:
«Давай, расскажи мне все о себе. Нечестно будет, я-то тебе все рассказала».
«Справедливо» - ответил я. И после этих её слов, собравшись с мыслями, я начал вещать своей подруге былинную историю своего развития и становления.
Все началось с того, что однажды, как и у всех людей, мои родители встретились и полюбили друг друга. Отец строитель, мать швея, это были люди из рабочего класса со схожими предпочтениями и интересами. Они сыграли маленькую свадьбу, а потом уехали в город А, на историческую родину матери. Вскоре после этого мать сообщила отцу радостную весть - «у нас будет ребенок».