– Да что не так с этими пуговицами?! – Ростих подобрал одну и повертел перед носом переводчика. – Они совершенно обычные.
– Что с пуговицами? О-о-о, ты не можешь этого знать, уходим. Давай я тебя подсажу, забирайся наверх.
Олаф забрал из руки Ротиха серебряную пуговицу и помог тому пролезть в люк на потолке. Ростих уже по пояс выбрался, как вдруг замер и вскрикнул, а потом вылетел вверх, точно кто-то выдернул морковь из грядки. И сразу в люке появилось довольное лицо следователя Спэка.
Он и еще шестеро сторожил спрыгнули к Олафу. В длинном и узком помещении стало тесно. Все уставились на Лурье, лежавшего на полу без движения.
– Сейчас РК берет на службу кого попало, – неуместно весело гоготнул Спэк. Сторожилы начали подбирать пуговицы и обыскивать помещение.
– Вам не стоит этого делать. Лучше оставьте пуговицы в покое! – вмешался Олаф.
– О-у, Григер, вам бы я посоветовал молчать, – заметил Спэк.
– Но я не …
– В Патестатуме разберемся, выходите.
– Здесь был Нюхач. Он сбежал.
Сторожилы ждали реакции Спэка, но тот насвистывая изрек:
– Мы не пойдем за ним. Только потеряемся в лабиринте, а вам Григер веры нет, мы вас в проводники не возьмем. – Он ткнул Лурье носком сапога в бедро. Олафу это ужасно не понравилось.
– Почему вы не остановили Нюхача, Григер? – спросил один из сторожил, явно намекая на прошлое Олафа и старые знакомства.
– Но что он мог сделать? – ответил за переводчика Спэк. – У Григера и посоха то нет. Меня мучает другой вопрос: сколько было пуговиц у Нюхача и сколько у Лурье? Вот черт, кровь и гром, – Спэк оглядел пол, усыпанный пуговицами. – Они ведь все перемешались. Как мы узнаем, какие принадлежат скупщикам, а какие Лурье?
Следователь Спэк настаивал, чтобы ему растолковали подробности сделки между Лурье и скупщиком, как будто Олаф эти подробности знал. Олаф же отвечал уклончиво, меньше всего ему хотелось демонстрировать свою осведомленность в тайных делах Скупки и связи с Вещевозом. Спэк настаивал. Наконец, Олаф потерял терпение:
– Откуда я могу это знать? – проворчал он, когда следователь в двадцатый раз спросил, сколько было пуговиц в вазе. – Нюхач хотел заключить сделку с Лурье, принять его в команду Вещевоза. Теперь, должно быть, Вещевоз с командой заляжет на дно, и никто весь следующий месяц, а может и год не сможет отыскать пирата. Но вы скоро сами убедитесь. Мне жаль вас расстраивать, – Олаф не сдержал голоса, и всем стало сразу понятно, что ни капельки ему не жаль.
Спэк поставил перевернутый стол на ножки, тот покосился и завалился на бок, подняв облако пыли.
– Я бы на вашем месте, Григер, сидел в Десятом отделе и не показывался в Патестатуме, – Наконец, сказал следователь через плечо. Олафу на мгновенье показалось, что Спэк бросил на пол что-то блестящее, но в поднятой им пыли было ничего не рассмотреть. – Как думаете, куда подался Нюхач?
– Не знаю. Скупщики - это оборотистый народ. Особенно те, кто работает на Вещевоза. Они знают кучу уловок, чтобы сбежать от сторожил.
Спэк погрузился в раздумья, глядя на Лурье:
– Я знаете ли, Григер, создан для культурной жизни, – сказал он устало, – чем скорее закончится это дело со свитком, тем лучше.
– Он еще без сознания? – Спэк кивнул в сторону Лурье. – Хорошо его мальчишка приложил.
– Да, господин следователь, – отрапортовал сторожила.
На это Спэк ругнулся:
– Вот ублюдок, теперь придется его нести. Ладно, потащили!
Олаф выбрался в подвал книжного магазина, следом за Спэком. И увидел совсем неожиданную картину. Сторожила держал обмякшую Лиду на руках, а Ростих тряс девочку за руки и в отчаянии звал Чайку.
ГЛАВА 19. КОГДА СТРАШНЫЕ ДОГАДКИ ТОЛКАЮТ НА ДУРАЦКИЕ ПОСТУПКИ
"Сторожилы Тивернопля напоминают, что вход в Госпиталь А.А. через госпиталь.
Спасибо за понимание."
(Газета «Хроники АБО», раздел объявления, 23 июля 5008 года.)
Олаф ходил туда–сюда по тесной холодной камере и не мог уснуть. Тем временем в углу на нарах безмятежно храпел Лурье. Ростих, к счастью, не успел серьезно навредить своему командиру, поэтому доктор просто туго перебинтовал пострадавшему ушибленное при падении колено и дал успокоительное. Олаф впервые за много лет позавидовал, – в двойне обидно, что пришлось завидовать такому человеку как Жак Лурье, – Олаф сейчас тоже не отказался от нескольких капель успокоительного. Уснуть и забыться самостоятельно ему никак не удавалось. Сидеть смирно – тем более. Сказывалось сильное нервное напряжение, потому рассвет Олаф встретил, шагая из угла в угол, и, перебирая в руках руны.