– Да, именно так и поступают идиоты, когда понимают, что их обставили, – проговорил Олаф, вспомнив как его бранил Белояр.
– Вы мне нравитесь, – рассмеялся Хольм. – А хотите расскажу вам, почему именно сегодня Спэк обязательно передать свитки Мору?
– Вы даже не станете упрекать меня в сумасшествии?
– Зачем же? Ваши догадки эксцентричны, но логичны. Вы сомневаетесь, потому что не знаете одного обстоятельства. Пару лет назад в «Хрониках» много печатали о казнях, которые проводил Родовой Круг. По профессии я журналист…
– Да, я знаю. Скорее! – хвастливость Хольма ужасно раздражала Олафа. Он считал, что писаке стоит вести себя скромнее.
– … так вот, я заметил закономерность. Родовой Круг осмеливается появляться на Терраинкогнита всего несколько раз в месяц. Они каким-то образом вычислили дни, когда стоять под розовым небом безопасно.
– Такого не может быть.
– Ну, я допустил неточность. Относительно безопасно, – поправился Хольм. – В Круге очень дорожат людьми, и никто из старейшин не хочет рисковать лишний раз. Другое дело, что за людей Родовой Круг принимает только своих приближенных… Но ближе к делу. Казни проводят только в «хорошие» дни. Люди находятся на острове не больше получаса, после чего ворота в крепости наглухо запираются, и до следующего «хорошего» дня ни единая живая душа на острове не появляется. Написать об этом мне, конечно же, не позволили. Поэтому, да, вы правы. Если свиток у Спэка, нигде, кроме как на Терраинкогнита, и никогда, кроме как сегодня, он не сможет расплатиться с долгами.
– Почему же вы молчали и не донесли о своих находках в Патестатум?
– Я, в отличии от вас, не похож на дурачка. Сторожилы быстро присвоят мои открытия, а я намерен оставить их при себе. К тому же у меня нет доказательств.
– Значит их нужно раздобыть и как можно скорее. Вы знаете, где живет Спэк?
– Думал не спросите! – обрадовался Хольм и молча уставился на Олафа, сияя от счастья.
– Чего молчите?! Где?
– Возьмите меня с собой, тогда скажу.
– Нет времени на ваши игры. Еще нужно нарисовать билет – это время.
– Обещайте!
– Неужели вы серьезно думаете, что я соглашусь взять вас с собой? Вы при первой возможности продадите меня в Патестатум, меня и моих друзей, – Олаф прошел мимо журналиста и направился к выходу.
– Григер!
– Вот вам! – Олаф остановился и показал Хольму дулю. – Можете так и написать в своей статейке, что я послал вас по матери.
– Тогда, господин хороший, вам придется добиваться правды в одиночку, – крикнул ему Хольм.
Олаф застыл в нерешительности. Потом он оглядел сиротливый силуэт журналиста и сдался. На что журналист только усмехнулся и протянул листок, заблаговременно вырванный из блокнота.
– Григер, вы же не выездной, – проговорил Нао Хольм, когда Олаф, закончил писать билеты к дому следователя. Оказалось, он живет не в Гардарики, а в Канаде. – Рассейте мои сомнения, вы действительно готовы нарушить условие вашего освобождение?
– А как вы думаете?
«Лучше сидеть в тюрьме, чем торчать на свободе, каждый день мучаясь чувством вины! – подумал Олаф, протягивая журналисту билет. – Если так и дальше пойдет, я не смогу сохранять здравый рассудок. Может и не плохо, что мы отправляемся к Спэку вдвоем?»
***
Особняк, где обустраивал свое гнездо Спэк, внушал восхищение. Три этажа, каменная отделка, несколько башенок и бойниц. Имелась даже церквушка в готическом стиле и даже конюшня. Это был, пожалуй, замок. Нет, скорее, дворец! Располагалось жилище «скромного» сторожилы в центре молодого хвойного леса. Сосны росли здесь часто-часто и солнце едва пробивалось сквозь насаждения, ложась на дорожку перед шедевром архитектуры ровными полосами.
– Он живет один, – развеял очарование леса Хольм. Он смело вышагивал по дорожке к парадному входу. – Я давно это проверил.
– Это не очень хорошо.
– Почему?
– Значит ему есть, что скрывать. Точно знаю, господин журналист. Я тоже живу один.
Олаф дернул за клыкастую голову кабана, пришпиленную к двери вместо ручки. Заперто. Но когда Олаф нарисовал заветные руны, запор в замке щелкнул и дверь поддалась.