– Я все выслушаю позже. На заставе… Как только окажемся дома, я буду слушать тебя целыми днями и ночами на пролет. Идем, – снова потянул ее за собой Олаф.
Лида, неотрывно следила за его губами, но при этом ни разу не мигнула и, как показалось Олафу, вообще не поняла из услышанного ни слова. Он списал все на лекарства, которые Лиде дали в РК. Он с силой потянул девочку за руку, и она все-таки поддалась. Вместе друзья пошагали к стене-крепости. Отсюда из низины Олаф едва мог различить очертания деревянных кольев.
А потом случилось что–то, чего он не мог объяснить. Отовсюду обрушилась лавина звуков. Было такое ощущение, словно они находились в кабине самолета. Олаф машинально закрыл глаза руками, точно это был не звук, а ослепительный режущий свет. Все потонуло в тумане, и он упал на колени, а потом на бок. Сколько Олаф поревел в отлучке – неизвестно. Очнувшись, он приподнялся сначала на локтях, затем осторожно сел, ощупав руки с ногами и стараясь понять, где он. Конечности были целы и на месте.
Так он просидел какое–то время. Голова гудела будто его ударили молотком по левому уху. В конце концов память вернулась. Вспомнив, Олаф закричал:
– Лида! Лида!
Тут он вдруг заметил, что и тумана нет, и коряг, и даже заставы. Мощный взрыв сравнял с землей деревянные укрепления, насыпь и эшафот, точно корова слизала. Чаши разбросало по плато, засыпало, втоптало в землю и помяло. Так же, как и чаек. Они все валялись на земле, как бумажные журавлики. Туман ушёл далеко на запад, но ветер уже гнал его назад, и он белым молоком постепенно наплывал, заполняя все вокруг, подминая под себя птичьи тельца. Это напоминало казнь, туман брал попавшееся ему на пути, как жертву, что ему полагалось испокон веков.
Теперь Олаф ясно видел людей вдалеке, видел жестокую битву, бушевавшую у ворот: небольшая группа сторожил в белых масках сражалась с тенями, которые тянулись из–под сваленного на бок леса. Обломки крепости горели. А воины, взмахивая посохами, подгоняли верх столбы пыли, света и дыма.
Потом Олаф увидел рядом Лиду. Он подполз к лежавшей без чувств девочке. Трава и песок засыпали ее платье и волосы. Он быстро осмотрел ее и похлопал по щекам, приводя в сознание.
– Лида!
– Олаф? – приоткрыв глаза, спросила она, как будто увидела его в первый раз. К разочарованию Григера, глаза у Лиды остались мутными.
– Ты цела? Руки ноги, спина?
– Не знаю, – пробормотала она, глядя на него, а потом на собственные пальцы и на цветок в руке. Лида согнула и разогнула локти, потрогала горло и наконец сказала, – Я не могу идти.
Олаф подхватил ее на руки и, к своему ужасу, обнаружил, что его подруга совсем ничего не весит.
– Я должна вам признаться.
– Молчи, поговорим дома.
– Я потерла таблетки. Тогда у контрабандистов. Чайка сказал мне брать таблетки и убегать. Но я забрала Ростиха... Простите меня.
– Молчи, я тебя прошу!
Туман подступал быстрее, чем Олаф рассчитывал, и он побежал к обломкам крепости. Ему хотелось где–то схорониться, и позвать на помощь. Теперь, когда крепость снесли, он больше не понимал, где проходит граница между страшным лесом и плато.
– А? – шепнула Лида. – Да, да… это честно. Я, пожалуй, соглашусь.
– Лида, ты что? – замедлил шаг Олаф. Из глаз у него против воли покатились слезы.
– Это Чайка, он просил, и я согласилась.
– Лида, посмотри на меняя, на меня, не закрывай глаза.
В медицинских делах Олаф совсем не смыслил, но вспомнил, что с теряющим сознание человеком надо постоянно говорить, а не просить помолчать. Все, что он мог, это скорее добраться к крепости, точнее ее обломкам, затем возвести там защиту из рун, нарисовать билет и бежать к Белояру. Эту мысль он прокручивал в голове как заезженную пластинку.
«Крепость, руны, Белояр. Крепость, руны, Белояр…»
– Смотрите, какой он красивый… Под розовым небом его все увидят, даже вы, – неожиданно пролепетала Лида.
Олаф проследил за взглядом девочки и обомлел. Туман уже накрыл эшафот, а в месте, где шло сражение, стал надуваться в огромный белый пузырь. Белый дым старался окутать и притянуть к земле нечто громадное и черное. Но это нечто вырвалось вверх, вытягиваясь в полный рост. Оно расправило громадные крылья, задрав вверх костяную голову, и победоносно затопало лапами. Затем существо плавно проплыло между обломков скал и разрушенной крепости.