Мальчик поправил высокий старомодный, галстук, придававший его фигуре хищный вид и, с достоинством английского лорда, произнес:
– Так что будешь заказывать?
– Все, что есть в меню, мне нельзя, – грустно откликнулась Лида.
– Заказывай, здесь все не взаправду, – утешил он.
Лида задумалась:
– Тогда мне кофе-глясе…большую кружку…
– И?
– С сахаром!
– Смелее!
– И еще большое тирамису.
Бармен хитро прищурился, лукавое выражение лица ужасно ему шло.
– И на тирамису помадку с горкой, и дольку апельсина.
– Будет исполнено!
Лида только-только вернулась за выбранный ранее столик, а мальчик всего через минуту поставил перед ней готовый заказ.
Втянув кофе из серебряной трубочки, она зажмурилась – таким ароматным был напиток. Лида даже засопела от удовольствия.
– Вкусно? – Рассмеялся мальчик.
– Да, очень вкусно! – Лида спрятала глаза. – Ты смеешься надо мной?
– Нисколько.
– Я просто никогда не пробовала кофе и не ела ничего настолько сладкого. Мне ведь из-за болезни многое нельзя.
Шумно втянув порцию кофе, Лида оглядела помещение еще раз.
– Ты здесь давно работаешь?
– Нет, – отмахнулся он, – я здесь провожу время. А к тебе, если на чистоту, у меня есть дело.
– Какие у нас с тобой могут быть дела, и как ты сюда попал, кстати!? Двери заперты, – запаниковала Лида. – Ты, вообще, кто такой?
– Что ж, – он замялся. – Всё хорошее заканчивается слишком быстро. Я, признаться, немного дурачил тебя. У Клобуков так не принято.
– У кого?
– Я Клобук. Обычно мы сразу признаемся, кто мы и зачем пожаловали. Но ты с чего-то взяла, будто я настоящий мальчик, и я не счел нужным развеивать твои заблуждения, – он откинулся на спинку стула и стал помахивать беретом из стороны в сторону. – Грубо говоря, я пристроил свою скитальческую особу подле тебя и нашел, что у тебя свои понятия об удобствах.
– То есть?
– Очень тесно в музее!
– Так тем чудищем в маске был ты? – Чуть не подавилась Лида.
– Ну, да, – кивнул мальчик, отводя взгляд. – В гостях у тебя я решил не задерживаться и привел нас сюда. В мое окружение. Это привокзальное кафе. Но местные называют его «Перевокзал». Я предпочитаю этот заброшенный бар, – он развел руками. – Всё лучше, чем селиться в людских головах и сортировать там мысли. В головах, знаешь ли, ужасный бардак.
– Если ты пояснишь, возможно, я что-то пойму, – Лида с удовольствием жевала тирамиссу, опасаясь, что может проснуться в любой момент, и, поэтому торопилась доесть десерт и заказать еще сладкого.
– Как тебя зовут? – Вспомнила она давно назревший вопрос и облизала ложку.
– Можешь называть меня Чайка.
– Это прозвище? Если так, то оно больше подойдет девушке, и возможно даже не слишком серьезной. Какой-нибудь легкомысленной, – припечатала его Лида.
– Я совсем не легкомысленный, – протянул Чайка, – тем не менее, меня все знают под этим именем.
– Хорошо, – кивнула Лида. – Меня зовут Лидия.
Он умильно улыбнулся:
– Я и так знаю.
– Чего ты так улыбаешься?
– Да как объяснить? Странно беседовать с тобой, когда ты совсем ничего не знаешь о Клобуках. Даже представляешься, так просто: «Привет, я Лидия!» – он рассмеялся, кажется, ему было от души весело.
– Хочешь сказать, я неправильно знакомлюсь?
– Нет, – продолжал хохотать Чайка. – Совсем нет.
– У тебя здесь очень душно. Немного дневного света пойдет этому погребу на пользу, – решила сменить тему Лида.
– Солнце - главный враг здешних посетителей. От него выгорают платья, обои, подушки и другой пыльный, чудовищный хлам, – Чайка указал в сторону кладбища забытых вещей. – Солнцу проникнуть сюда труднее, чем обычной девочке вроде тебя.
– Хотя бы проветривайте!