– Тогда я не знаю, что вам сказать. Мне хотелось помочь Ростиху потому, что он мой друг. Хотелось, чтобы Чайка не думал обо мне плохо – он тоже мой друг.
– Тебе предлагалась не дружба. Целью было выздоровление.
– Да, только оно мне больше не нужно!
Табула презрительно фыркнула:
– Обычная история! – сморщила она нос. – Я ожидала большего, думала причины будут интересней. Не каждый день я подставляю своих детей, а ты выдаешь мне такую обыденность. Разочарование…
– О чем это вы?
– Я кукушка, все Клобуки мне как дети, я удачно подкидываю их в чужие гнезда. Обычно удачно… но в этот раз я пошла против правил, – Табула смерила Лиду строгим взглядом.
– Мне не интересны ваши мотивы. Признавайтесь, что вы задумали?
– Что задумала, то уже свершилось. Грядет большая буря, омут! Клобуки обустроились под голубым небом не для того, чтобы сгинуть в розовой дымке. Мы не вернемся туда никогда. Мор не остановится, его неудача только разозлила заразу. Обыграть его в следующий раз будет сложнее и для этого мне нужны все мои пташки. Все до единого. И, как ты понимаешь, я не могла отпустить Чайку в далекие дали. Я смирилась, когда, он удалился от дел, но эта бредовая мысль о поездках... Нет! Никаких поездов. Никаких Перевокзалов!
– Но вы сами дали ему билет. Я видела это собственными глазами.
– Дала. Это верно.
– Зачем?
Табула прелестно улыбнулась:
– Спички кончились, – сказала она, поднимаясь, и начала таять.
– Сегодня Чайка, по–моему, не придет, – вздохнула Лида печально.
– Чайка колеблется. Думаю, он догадался про мое вмешательство. Чайка всегда отличался умом. Другое дело, как он поступит? По–твоему, он сможет уехать? Ну и глупые же вы, добрые люди. То–то я сморю вы все время так беспечно вертите головой по сторонам на улицах. Видно, совесть спокойная. А мне вот больше нравятся те, кто смотрит вперед, либо под ноги. Это два удивительных признака: один выделяет людей с целью, другой – круглых дураков… Не сердись, не сердись, дружочек, не надо на меня сердиться, тем более, когда ты мне так помогла. Да что там, помогла нам всем. Только доиграй до конца, и мы все будем довольны.
– Вы запутали меня, – крикнула Лида. Она не могла отделаться от ощущения, что Клобук заговаривает ей зубы. – Табула! Табула, стойте! Просто скажите, что вам нужно?
– Здесь, на Перевокзале, ничего не бывает просто, Лида. Я хотела, чтобы Чайка полюбил людей, а не конкретно тебя. Надеюсь все вышло, по–моему, обычно так и случается. А если же нет, и Чайка не согласиться помогать старейшинам, особенно теперь, когда они себя скомпрометировали так некстати…Я пообещаю ему второй билет.
Табула подмигнула Лиде, повеяло холодком, и дама из журнала мод 50–х годов растаяла как снежинка.
Лида уселась поудобнее, и, успокоившись, стала машинально заплетать волосы в косу. Она очень хотела увидеться с Чайкой, но со всех сторон давила страшная теснота, изматывала нервы духота. Лида решила глотнуть свежего воздуха.
– Простите, простите… Я дико извиняюсь! – протиснулась Лида между двумя столиками к окну. – Простите… – бормотала она, терзая засов на ставнях.
– Все, что мне нужно, это сесть на поезд. Если поездка будет долгой и томительной? Я согласен и на это… – с такими словами на пороге плавающей двери появился Чайка. За его спиной горел фонарь. Кто –то невидимый держал его. С этим таинственным человеком Чайка и говорил. – Так дальше продолжаться не может! У меня просто голова кругом идет… – выслушав бесплотный ответ, он бросил небрежное «ладно, пока» и встал за барную стойку, закатив рукава.
– Чайка! – позвала Лида, но ее перекричали посетители кафе.
– Где наш кофе?
– В кофеварке, сэр, – ответил Чайка.
– Наш завтрак…
– Газета…
– Сюда, сюда…
– Мы не можем ждать…
– Вы прежде ждали? – сердито спросил Чайка, когда кто–то из отъезжающих нагло сорвал у него с головы бархатный берет, чтобы привлечь внимание.
– Мне нужен чек, я хочу пойти на перрон! – крикнул неприятный тип с глазами на выкате и головой жирного мопса.