В той же гробовой тишине, Лида поднялась из-за стола. Якуш и его пираты ошалелыми глазами провожали ее. Она хотела сказать что-нибудь на прощанье, открыла рот, но Якуш поднял руку, останавливая ее. Он поднялся и распахнул свою рубаху. Его громадная тень упала на Лиду и полностью накрыла. Девочка теперь оглядела пиратов так же испугано, как и они ее. Лида уже приготовилась, что сейчас здоровенный Якуш положит ее на одну ладонь, а второй прихлопнет, не оставив и мокрого места. Но новый барон Скупки только покачал головой, тыча Лиде в лицо горелой бумагой. Это было противно, потому что эту бумажку он снял прямо со своей волосатой потной груди.
Лида фыркнула и пошла прочь. Олаф ждал ее белый, как простыня. Когда она приблизилась, все теперь смотрели на них. Олаф рассеянно поклонился, а потом быстро, чуть ли не бегом, поспешил прочь. Но Лида, обернувшись на прощанье, увидела, как сын Якуша плюнул через левое плечо и трижды обернулся вокруг себя.
– Да и пожалуйста! – Бросила она ему в ответ и побежала за Олафом. – За кашу спасибо.
Олаф с Лидой шли молча и быстро. Но Олафу скоро надоела игра в молчанку. Он стал неразборчиво бубнить себе под нос.
На улице пахло виноградом: приторно и сладко. Не то, что в больнице - лекарствами. Лида вдруг вспомнила про режим. Остановилась. Проглотила таблетку и догнала Олафа.
– Надо было смотреть парад! И не приходить…– Ругался Олаф, и очки у него съехали на кончик носа. – Узнай начальство, что я тебя и себя водил на Скупку - уволят!
Олаф дал Лиде табличку и велел разломить. Кажется, он так испугался за себя, что даже не подумал спросить, почему Лида пошла, есть пиратскую кашу. Она же не хотела обсуждать с переводчиком деньги, точнее их отсутствие. К тому же сейчас Олаф был так взволнован, что Лида сомневалась, сможет ли он вообще понять, о чем она толкует.
– Знаешь, Лида, жизнь меня ничему не учит! Отправляйся домой.
– В Благовещенск? Вот так просто?
– Какая простая душа! В Патестатум.
Лида просияла, чего Олаф не ожидал.
– Чего ты так улыбаешься, разве ты не хочешь вернуться к родным?
Впервые за весь день Лида поняла, что совсем не хочет домой.
– Ну как я могу вернуться, если Ростих попросил у Чайки помощи, – оправдалась она. – Но мне придется вернуться, когда таблетки кончатся. Осталось всего два пузырька. Я болею.
– Да брось, Ростих мало тебя беспокоит, – сказал Олаф с прохладцей.
– Зачем вы так?
– У тебя ведь есть Клобук, вряд ли тебя заботят другие. Не бери в голову. Я вот хотел спросить, что болит при твоей болезни?
– Я не совсем поняла вопрос.
– Ну что болит? Голова? Живот? Руки? Ноги?
– У меня иммунитет не работает, понимает? Пока я пью таблетки все в порядке, но в принципе мне не на что надеяться. Вот моя сестра уже умирает от рака легких, и меня собственно ждет тоже самое. Говорят легочные болячки у нас наследственное.
- Так у тебя рак или иммунитет не работает?
Лида не весело рассмеялась:
- А вы не слишком щадите мои чувства, - улыбнулась она, - я вам объясню при условии, что вы пообещаете добиться для меня «прощения» у ваших начальников из Родового Круга. Таблетки кончатся через две недели, и со мной все будет решено. Слыхали про СПИД чего-нибудь? Есть в вашей красивой стране человеческие болезни?
- Все человеческое нам не чуждо, но название, скорее всего, другое, - признался Олаф сконфуженно. – Я не совсем тебя понимаю.
Лида остановилась, глядя на крепкие грозди винограда, свисавшие с лазы, увившей кривой забор. Пчела кружила у фиолетовых ягод.
- Как думаете, что такое на моей голове? – Спросила она со вздохом. Олаф пожал плечами. – Это последствия лечения. Сначала мы с сестрой болели инфекцией, которая сожрала наш иммунитет. Потом наступила последняя ступенька - когда иммунитет сдался, и начали расти болячки, рак особенно, - Лида старалась объяснять простыми словами, которые Олаф легко бы усвоил. – Про рак то знаете?
- Знаю.
- Кире, моей сестре, предложили операцию на легкое. Вырезать заразу и все. Сначала мы думали, что операция прошла успешно, но выяснилось через полгода, что все осталось по-прежнему. Кира теперь в коме. У меня та же ерунда в лёгких была. Но оперироваться нельзя. Сказали лечиться таблетками, уколами. От них все волосы повыпадали, - она погладила голову, - вот ращу заново. И вроде все прекрасно, правда? Только после лечения рака, с моим диагнозом, дольше года живет каждый четвертый, пять лет выпадает редким счастливчикам. Вы молчите? – Всплеснула руками Лида. – Что еще я должна сказать, чтобы вы пообещали меня выпустить! Я без таблеток, в общем-то, загнусь.