– Поешь, есть даже добавка… какое у тебя бледное лицо! Перепугалась небось. Ты не представляешь, как я рад, что Сафла арестовали. Он мне столько раз угрожал! После последней нашей разборки, я был уверен, что он меня насмерть проклянёт… но нет, пронесло!
– Олаф, я сейчас видела родителей Ростиха в гостиной.
– Я тоже.
– Почему их охраняют? Представляете, я конвойного сразу не заметила. Очень странно, смотрела сквозь него минут пять. Такого со мной раньше не бывало! – призналась Лида, опуская ложку в тарелку. – Он был без маски – это точно, а я все равно не замечала до последнего.
– Конечно без маски. Он не служащий Патестатума, не сторожила. Эти люди в красных платках служат только Родовому Кругу. Принадлежат к войскам спецназначения. А не видела ты его, потому что он этого не хотел. В особый отряд берут только людей с особыми способностями – эмпатов.
Олаф замолчал, заметив, что капнул сметаной на брюки и стал, морщась, вытирать пятно салфеткой.
– Они умеют прятаться как… как… – Лиды пыталась подобрать слова, и не придумав ничего лучше предположила, – как ниндзя?
– Типа того… Ты ешь, давай, пока не остыло, – напомнил Олаф. – Этот конвой чувствует человеческие эмоции и умеет влиять на них. РК открывает для них особое Табу, которое позволяет через настроение угадывать мысли. Это высший класс. Но такие воины проживают тяжелую жизнь. У меня есть друг, он только учится, но ему очень сложно.
Лида слушала Олафа и прихлебывала бульон. Он казался волшебным, будто прибавлял ей сил с каждой новой ложкой.
– Можно добавки?
Олаф, тихо посмеявшись, налил ей порцию еще больше предыдущей.
– Приятно видеть, что у тебя такой здоровый аппетит, значит идешь на поправку.
Вторую чашку Лида уже ела без спешки, размеренно орудуя ложкой.
– Скажите Олаф, вы ведь наверняка подслу…то есть услышали, о чем говорят родители Ростиха?
Олаф нехотя признал, что подслушивал, поэтому промолчал.
– В чем упрекает господина Никишова жена? – не отставала Лида.
– А не много ли ты хочешь знать? – буркнул Олаф и нехотя ответил. – Она винит мужа в том, что он не забирает Ростиха домой.
– Но здесь же врач. Разве можно увезти пациента без его дозволения?
– Нет, не в смысле забирает Ростиха от Белояра. Я не так выразился. Я имел ввиду, господин Никишов позволяет Ростиху служить в Патестатуме. Видишь ли, наследники РК поступают на службу в редких случаях.
– И почему папа ему позволяет?
– Не знаю. – пожал плечами Олаф. – Ростих служит с десяти лет – это очень рано для начала карьеры. Видимо в Круге свои причины так поступать, но госпожа Никишова этого не принимает. Еще бульона?
– Да, пожалуйста, – протянула Лида тарелку и подумала о своем обещании Чайке. Нужно было скорее связаться со старейшинами Родового Круга. А чем господин Никишов не кандидат? – А папа Ростиха, кстати, говорит на русском языке?
– Думаю не так хорошо, как Ростих, но в принципе да. Как, впрочем, и весь род Никишовых. Корни никуда не денутся. А почему ты спрашиваешь?
– Да так, – замялась Лида. Она вдруг оробела и не знала, как начать такой серьезный разговор с людьми, которые едва не потеряли сына по ее вине.
– Они знают, что Клобук у меня?
– Знают, – кивнул Олаф и налил себе чашку бульона. – Я тоже два дня ничего не ел. Комок в горло не лез, можешь поверить? – Добавил он, решив, что Лида внимательно на него смотрит, потому что укоряет в непомерном аппетите, несомненно порочащем достоинство приличного гостя.
– Я спала два дня? – удивилась Лида.
– Да, почти двое суток, – Олаф глядел на Лиду поверх чашки с бульоном. – Если с Ростихом все было более–менее понятно – проклятье дело страшное, но понятное… То с тобой другой разговор. Никаких повреждений, а ты спишь как убитая. Мы за тебя переживали. Но видно зря, человек с таким аппетитом определенно здоров.
Олаф неуклюже отпил из чашки и в этот момент он показался Лиде совсем маленьким мальчиком. Лида улыбнулась ему и рассказала о том, что в сон ее погружает Чайка, а время во сне идет совсем иначе – оно словно тянется. Лида рассказывала размышляла, как поговорить с Никишовыми, когда за ее спиной возник человек с красным платком. Он стоял так близко, что Лида не при каких обстоятельствах не могла пропустить момент, когда он вошел. Это наводило жути.