Присоединиться к ним желания не возникало. Осмотрелась по сторонам и, заметив сад, бегом бросилась туда, чтобы укрыться. Оказавшись в безопасности, глянула на площадь: венценосного незнакомца нигде не было.
Готова поклясться, никогда не встречала прежде таких деревьев. Гладкая кора, плотный, упругий ствол, зубчатые листья и ветви, гнущиеся к земле под тяжестью плодов. Мясистые ягоды, темно-фиолетовые, почти черные, гроздями свисали отовсюду. Продолговатые, они были похожи на ежевику, вытянутую наподобие шишек, и выглядели мерзко, но запах… Сладкий аромат, пьянящий, одурманивающий, сводил с ума. Рот наполнился слюной. Я протянула руку, но едва пальцы сомкнулись на «шишечке», ее оболочка лопнула, испачкав кожу липким соком.
И тут же над головой раздался сухой треск. Голос принадлежал крупной птице, прячущейся в листве. Иссиня-черная, с лоснящимися от воды перьями, она сливалась в темное пятно. Только оранжевый клюв и такое же кольцо вокруг темного глаза ярко пылали.
Птица, убедившись, что я заметила ее присутствие, раскрыла свой острый клювик и залилась ликующей трелью. На этот раз звуки напоминали свист флейт, но мелодичными назвать их язык не поворачивался. Язык. У птицы был тоненький язычок, больше напоминающий иголку.
Руку, которая все еще сжимала ягодную мякоть, резко закололо. Боль заставила проснуться. Последнее, что я помню, как маслянистые глазки птицы посветлели, превратившись в ярко-голубые…
Нежелание вставать улетучилось мгновенно, едва я нащупала под подушкой чужую руку. Долго соображала прежде, чем поняла, что это моя. Видимо, ворочаясь во сне, заняла неудобную позу, и теперь правая рука висела плетью, потеряв чувствительность. Это многое объясняло. Повезло мне не быть суеверной, иначе мчалась бы уже к снознанцу*, требуя расшифровать знамение, ничего хорошего, судя по настроению, в котором я проснулась, не сулящего.
Тина уже ушла, а Райли еще не вставала. Стараясь ее не разбудить, начала собираться. Пудру для сухой стирки так никто и не купил, соответственно, пришлось распрощаться с мыслью надеть приличные чистые вещи. Откопала в глубине шкафа хлопковые шорты, бывшие пару лет назад брюками, и рубашку в клетку. Сомнительное сочетание. Ладно, сейчас поправим: рукава закатаем, полы завяжем узлом на талии. Мне хотелось думать, что так я буду выглядеть как современная девушка, нарядившаяся в актуальном нынче стиле «сельский романтик». Увы. Зато не зажарюсь живьем, как в прошлый раз.
Заглянула в холодильник – пусто. Только несколько одиноких серых «котлеток» с вкраплениями овсянки. Наверняка жутко полезный диетический десерт, выдуманный Тиной. Отломала малюсенький кусочек, попробовала. Так и есть. Тыква, кажется, сырая, яблоко, разбухшая крупа… Хотелось бы увидеть лицо Верни, когда он это дегустировал.
Тоска накатила с новой силой. Даже если Тина меня простит, будут ли наши отношения прежними? Нет ничего хуже, чем терять хорошую подругу из-за недоразумения. Нужно было прислушаться к ней тогда: приворот изначально казался сомнительным решением.
Что же, у меня есть шанс все исправить. И чем быстрее, тем лучше. Менять цвет волос не стала, настойки оставалось мало, а до денежного перевода от родителей еще неделя.
Босоножки без каблука, рюкзак… Глянула в зеркало и опешила: вместо высокой белокурой фифы на меня смотрела озорная пацанка среднего роста. А я уже и забыла, что могу такой быть.
Несмотря на разгар рабочего дня, на остановке трамвоза толпились люди. Ладно я, студентка накануне сессии, но остальные?! Жаль, чиновники не пользуются общественным транспортом. Посмотрели бы на это безобразие и придумали бы закон, обязывающий всех работать. А кто не работает, пусть платит налог. Нечего слоняться и давку создавать.
Я старалась не подходить близко к людям, особенно к мужчинам. Но когда подъехал трамвоз, деваться было некуда.
В раскаленном салоне металлический запах работающих кристаллов, которых здесь было больше, чем в когнибиле, смешивался с ароматами духов, пота и еды… С трудом протиснулась к открытому окошку, но кардинально ситуацию это не поменяло. Меня начало мутить, а тут еще и резкий толчок в бок. Тинина диетическая «печенька» попросилась обратно. Очередной настойчивый удар игнорировать не стала. Оглянулась: мне улыбался молодой человек. Если описывать его одним словом, точнее всего подошло бы "средний": рост, телосложение, внешность – в нем не было ни одной выдающейся черты. Обезличенный и абстрактный, симпатии он не вызывал.