И Веля начала ходить в Храм. До этого она никогда не отличалась набожностью, теперь же каждый день она начинала с Храма Лика Любви. Пожалуйста, - просила она, - пусть он меня возненавидит, пусть презирает, накажет, да что угодно, лишь бы с ним самим всё было хорошо! Лик Любви молчал. Но, казалось, слышал и сочувствовал.
Странно дело, но де Рион стал оказывать ей всё больше знаков внимания. То ли его самолюбие задело, что девушка, ранее не сводившая с него влюблённых глаз, разом перестала его замечать, то ли надоело волочиться за неприступной Анникой, а может, наоборот - он выбирал самую недостижимую для него из сестёр фон Буар, или же, наконец, разглядел яркую красоту Велимиры - и где раньше его глаза-то были? В любом случае, девушке теперь это было не нужно и не только безразлично, но и неприятно - вид барона напоминал ей о собственной ошибке. И более того, иногда у неё мелькала мысль, что лучше бы она приворожила как раз де Риона - его не жалко. Вернее, не так жалко. Этих мыслей она стыдилась, но нет-нет, да и проскакивало что-то такое.
Когда Ягхар не вернулся через две недели и три дня, Велимира поняла - это конец. Он понял, что она - ему не пара, что на самом деле он к ней ничего не испытывал и испытывать не мог, и сейчас вот отойдёт отшока, оценит ущерб от перебитой в ярости посуды и переломанной мебели, и придёт за её головой. Ну и пусть. Главное, чтобы с ним самим всё было хорошо.
Поэтому, когда через три недели, возвращаясь из Храма Лика Любви, она столкнулась у дверей с Ягхаром, обрадовалась, несмотря ни на что. Удивительно, но он был один и с цветами. Будет мстить и издеваться? Или… - Веля почувствовала, как земля уходит из под ног, - или приворот оказался пожизненным? Может, у этой ведьмы был уже заготовлен пожизненный, поэтому она так и уговаривала взять его? А волос… а что, волос? Может, волос и вовсе не нужен.
Наверное, сиятельный ар д’Арго немало удивился, когда при виде его девушка сначала обрадовалась, а потом горько заплакала, но держался он молодцом. Отложив цветы, подхватил девушку на руки и понёс в беседку в саду, за что Веля была ему крайне признательна - в такое время в саду ещё никого, а дома уже, наверное, все встали, а демонстрировать свои слёзы и позор не хотелось.
- Веля, выходи за меня! - сказал Ягхар, и девушка в его объятиях заплакала ещё горше, мотая головой. Но при этом обняла его ещё крепче.
- Нет, я не могу! - сказала Веля, всхлипывая. Не притворяется - он чувствовал, как по его рубашке стремительно расползается мокрое пятно.
- Почему? - аккуратно спросил, готовясь услышать всё, что угодно. От того, что она уже замужем до подстрига в монашки…
- Я тебя… приворожила. Случайно! - произнесла Веля, освобождаясь из его объятий и опуская глаза в пол.
- Нет, - улыбнулся Ягхар.
- Да! - начала сердиться Веля, впрочем, сердилась она, кажется, на себя. Его же нежно погладила по щеке. И виновато сказала. - Ты просто не понимаешь, ты не можешь чётко соображать…
Ягхар соображал как раз чётко. И прекрасно знал месяц назад, что именно пьёт. И что прятала в своей маленькой сумочке дрожащая как осенний листик девушка - тоже. Так же как и то, что на него самого привороты не действуют. Во-вторых, потому что инквизиторов от этого защищали специальными заклинаниями, а во-первых, потому что приворот был рассчитан на человека, человек и влюбился бы. А оборотень-то тут при чём? Оборотень влюбился сам, практически с первого взгляда. Не столько во внешность, сколько во что-то ускользающе-незаметное, в движения, в улыбку, в запах, в конце-то концов.
Он и вино-то тогда выпил специально, чтобы не дать ей совершить преступление. И даже винил себя, что под каким-то предлогом не забрал у неё сумочку - почему-то был уверен, что встречи и намечающегося ужина с инквизитором ей хватит, чтобы самой избавиться от приворота. Но девушка оказалась упрямой. И это ему тоже парадоксальным образом нравилось.
Вот только объяснить это всё Велимире оказалось невозможно. Она плакала, винила во всём себя, говорила, что любит... и наотрез отказывалась выходить замуж. И Ягхар сделал то, чего не делал никогда до этого, делать не собирался и категорически не одобрял, когда делали другие - воспользовался служебным положением. Напряг все связи, влез в “моральные” долги, но добился портала к эльфам. К этой их знаменитой деве Алнаура - артефакту, а может даже и проявлению Трёхликого на земле, никто точно не знал, в общем, к Деве, которой хватало одного взгляда, чтобы сказать истинные ли чувства у ищущих её благословения жениха и невесты. И приворот, говорят, после посещения этой самой Девы снимался на раз.