Был и другой вариант, в котором я попадаю под копыта коня Вадима или Богдана, начинаю верещать и, как потерпевшая сторона, требую опробовать мое «фирменное приворотное зелье». Хотя почему фирменное, если это первый раз, когда я попробовала его сварить? А, чем Святая Четверка не шутит!
В общем, вы хоть примерно понимаете, какие «гениальные» идеи крутились в моей голове?
Было абсолютно не весело. Я бы даже сказала, что мне хотелось плакать и биться головой о стену. Ну вот как его напоить, как?! Да еще и не попасться! Это ведь нереально! Вадим, словно страж, сразу же почувствует, что что-то случилось не так!
Я шла, погрузившись в свои раздумья, абсолютно ничего и никого не замечая, хотя неподалеку стояли маг и оборотень, хотя нужные мне лавки уже давно остались позади…
— Лада? — услышала я женский голос, пробившийся в сознание сквозь задумчивость. Надо же, а я думала, что сделать это совершенно непросто. Но как же я ошиблась, решив, что кто-то просто обознался! Кто бы знал, чего мне стоило сдержаться и не отшатнуться, как тогда, когда я впервые встретила в Обрберге Вадима…
— Лада, ты ли это? — щебетала знакомая мне женщина. Невысокая, полненькая. Лицо её, словно блинчик, было масляно и кругло, зато светилось счастьем. Но стоило перевести взгляд чуть ниже, как становился заметным огромный живот и маленький ребенок, держащий руку своей, я так понимаю, родительницы.
Одна молодая ведьма, то бишь я, сглотнула, глубоко вздохнула и, пересиливая себя, прошептала:
— Здравствуй, Горяна. Ты хорошо выглядишь…
***
Горяна была моей подругой детства из Нелидцкого. Когда мои родители скончались, именно Горяна стала моей первой знакомой, которая не высказала своего «фи» дочери самоубийцы. Она всячески оберегала меня и от деревенских детей, пока я не научилась защищаться сама. Я же в ответ мастерила ей небольшие обереги, которые могут делать только ведьмаки и ведьмы, ибо маги на такую мелочь не размениваются. Да и не было в нашей глуши магов.
Когда умерла моя бабушка, именно Горяна заменила мне семью. Она так часто бывала у меня в доме, что практически полностью переселилась. В наши семнадцать именно эта девушка предложила мне способ заработка — варить безобидные снадобья, чем я и занялась. Она же работала кем-то вроде моей секретарши: выслушать заказ, продать, поделить пополам выручку. Я ей бесконечно доверяла.
Когда меня схватили и обвинили в колдовстве, Горяна никак не отреагировала. Не навестила меня в тюрьме, хотя мой дом находился по соседству с её родительским, не поддержала на площади, когда меня голой оскверняли перед всеми жителями, которые делали вид, что не знают меня. Возможно, они действительно не узнавали, ведь в деревню я никогда не выходила, а со своими посетителями бабушка мне видеться не разрешала. Возможно, кто-то еще и помнил меня маленькой, но разве можно сравнить пятилетнего ребенка и семнадцатилетнюю девушку?
Как бы то ни было, я совершенно не ожидала увидеть её здесь. Хотя она стояла рядом, улыбалась, пыталась обнять, попросив своего ребенка «отцепиться от мамочки и дать ему возможность потрогать эту тётю с уродливым шрамом на лице».
Да, а я уже и забыла, насколько Горяна прямолинейна.
— Как ты здесь оказалась? Давно живешь? И где? — сыпала она вопросами, пока разглядывала меня, словно вещь на ярмарке. А я стояла и не находила слов, чтобы ответить.
Знаете то чувство, когда ты долго ищешь какую-то вещь, практически убеждаешь себя в том, что ее никогда не существовало, а потом внезапно находишь много лет спустя в самом неожиданном месте? Или нет, не так.
Представляете ли вы то чувство, когда тебе кажется, что перед тобой стоит призрак из прошлой вашей жизни, хотя вы уже дважды, трижды, четырежды переродились и живете счастливо, пусть и помните свои прошлые реинкарнации?
Вот именно такое ощущение было у меня сейчас.
Я отвечала через силу, вяло и рассеянно, а вот Горяна не замолкала. Как была болтушкой, так ей и осталась даже три года спустя.
— А я вот второго жду. Старшенькому… сын, выйди, поздоровайся с тётей Ладой… старшенькому уже два с половиной годика. Мстиславом зовут. Скоро у него родится братик. По крайней мере, я очень на это надеюсь.
Женщина указала на ближайшую лавочку, предложив продолжить наш диалог там. Я бы назвала это монологом. Ибо говорила только она.