— Да сейчас, ага. Уже бегу, догоняю, кормлю и закармливаю. Сам орудовать ложкой будешь, я в няньки не нанималась, а ты не маленький мальчик. Собственно, с этими словами я и вручила ему миску с бульоном и ложку. А потом отошла и села за стол.
Кормить с ложечки я его буду, да-да, конечно. Этого ещё не хватало.
— А как же классика жанра? Я тут лежу, умираю, а она даже кормить меня не хочет! — возмутился «слабый» и «лежащий при смерти». А по виду и не скажешь, ибо он каким-то образом умудрился без помощи сесть. И ложка только так мелькала, как ещё бульоном не захлебнулся. — Как же «О, мой милый Вадим Добрынич, я люблю вас, давайте я постираю вам ваши белые тапочки и закопаю их в ближайшем лесочке»?
Нет, ну если с такого ракурса рассматривать…
— А у тебя есть белые тапочки? И почему они не чистые?
Маг как-то скривился и отвел глаза.
— Как-то ко мне в родовое имение приехал Богдан. Мы с ним отметили это дело… а потом ещё раз отметили… и ещё раз… в общем, допраздновались до того, что на спор достали белые тапки и отправились в лес искать девственниц, чтобы согреться холодным осенним вечером.
Сказать, что челюсть отвисла — не сказать ничего!
— А зачем тапочки-то? — полюбопытствовала я осипшим голосом.
Это ж надо до такого додуматься! А аристократ покраснел и выдал гениальное:
— Приманивали…
Сначала я сдерживала смех, но все же не выдержала и хихикнула:
— В лесу? И кого вы там нашли?
— Трезвого и злого лесничего моих имений, недовольного ором двух пьяных мужиков в час ночи, почему-то решивших, что девственницы обязательно появятся, если они начнут магией рубить деревья, — последовал честный ответ.
И вот тут я уже расхохоталась. Эта история оказалась настолько веселой, что не было никакого смысла сдерживаться или тихонько хихикать. Впрочем, на ехидство у меня тоже времени не оставалось.
Когда я окончательно отсмеялась, Вадим, улыбаясь, молча лежал на спине, грудь мерно поднималась и опускалась. Он сладко спал.
Да, это была довольно интересная история. Хотелось услышать или продолжение, или какую-нибудь подобную, но я понимала, что вряд ли услышу что-то еще, отчего мгновенно стало грустно. Вряд ли история с приворотом повторится, слишком ярок пример Вадима и его поведения. Скажу честно, повторять что-то подобное не слишком хотелось. Впрочем, если выбирать слабенькие, которые не так резко навязывают любовь…
Я вытащила на улицу котёл и разожгла огонь. Надо было сварить лечебное зелье, которое помогло бы Вадиму как можно скорее встать на ноги. Увы, но он действительно оказался слишком слаб: когда я поднималась со своего места после рассказа, увидела на лбу мага маленькие бисеринки пота. А быстрый переход от активности ко сну доказал, что мой аристократ потратил на ужин все силы.
Хм, подождите-ка. Почему это он «мой»? Ничего это он не мой, он свой собственный! Вот Богдан — мой! А этот — приблудный. Точно.
— Госпожа ведьма? — услышала я женский глас. Чугунный котел в обладательницу голоса полетел сам. Честно, я тут не при делах!
— Кхм… простите, я не хотела. Рефлексы, — пролепетала, чувствуя, что таки научилась краснеть от стыда.
Женщина в плаще потёрла ушибленное плечо и громко хмыкнула:
— Ничего себе у вас рефлексы. Теперь понятно, почему дом у вас такой… страшненький, что ли?
И вот тут мне стало обидно. Мы, ведьмы, обид не прощаем. А потому даже стало слегка грустно оттого, что котёл она поймала плечом, а не своим лбом, скрытым ныне под капюшоном.
Сказать что-то о внешности женщины я не могла из-за капюшона, низко надвинутого на лицо. Впрочем, она имела довольно внушительный рост, мне даже показалось, что где-то под плащом скрывается не просто женщина, а целых две, сидящих одна на другой. Ну да, это слишком бред, но чем боги не шутят?
— Котёл верните, — приказала я, вытягиваясь. Хотя смысл, если дама все равно будет намного выше меня? А все потому, что от маленьких детей я в свои двадцать лет практически не отличаюсь. Увы, но это правда жизни. Неоспоримый факт.
Женщина молча подкатила котелок ко мне, а я разожгла огонь, налила в котел воду и поставила на огонь. Лечебные снадобья готовятся недолго, но вся сложность в том, чтобы поймать момент между «Почему это варево всё еще болотно-зеленое?» и «Блин, оно уже черное, а не салатовое!». Просто оно всего секунды четыре в таком цвете.
— У меня к вам заказ, госпожа ведьма, — произнесла женщина, когда я отмеряла пять ложек засушенного цветка простоты и высыпала в котёл. До этого она молча наблюдала, как я высыпаю туда же порошок из ивовой коры.