Эти слова он словно выплюнул ей в лицо, но Лада почувствовала, как кровь перестает течь, и поспешила запомнить слова. Сам ритуал тоже был не сложным: повторить, не останавливаясь, это заклинание три раза и после каждого произнесенного предложения сплюнуть через правое плечо.
— Спасибо, — прошептала Ладушка, вздыхая. По правилам, рана давно должна была закрыться, но один удар Гавриила, — и она открывалась вновь. Казалось, преподобному нравилось приносить ей боль.
— Пожалуйста. Встать сможешь?
Девушка кивнула, попыталась вжаться в плед, явно боясь внешнего мира.
— Тогда идем. — Он поднялся сам и помог ей, словно девушка ничего не весила для него. Благодарность хотела вылиться рекой, но что-то мешало сказать Ладе «Спасибо». Она решила, что обязательно поблагодарит Вадима после того, как выберется отсюда.
Однако до двери они так и не дошли.
В сарай вновь набежали стражники, окружили девушку и оттеснили мага в сторону. Он попытался было возразить и помочь ей, но четыре навалившихся сверху служителя Святой Четверки, которые одновременно и являлись стражниками. Её же потащили к столбу позора, обложенному ветками.
Народ толпился. Кто-то притаскивал к столбу еще немного веток, несколько людей принесли бумагу. Оставшаяся половина толпы тоже не стояла на месте: она толкалась, кричала, ругалась, но не дотрагивалась до «служительницы Дьявола». Ладушка усмехнулась. За семнадцать лет она привыкла, что к её дар принимают за черные силы. Принимают за грязь.
Кто-то кричал о спасении её души через избиение, но не костер, но его заглушали другие выкрики. Толпа жаждала крови.
— Ведьма должна умереть!
— Казнить ведьму!
— Пустить ей кровь!
— Огня! Больше веток!
Гавриил же, взяв за связанные руки Ладу, замотал плотнее в плед, завязав её на манер тоги, привязал к столбу и прошептал одну фразу: «Гори в аду, ведьма, как будешь гореть на земле!».
Слышала Лада и фразу Вадима, обращённую к преподобному Гавриилу:
— Отпустите её! Она невиновна!
«Невиновна». Это слово долго потом звенело в ушах Лады, даже тогда, когда затрещали ветки, и робкий огонек вырос до огромного костра. Она заворожено смотрела на него, еще не добравшегося до плоти девушки, и вспоминала, как по вечерам сидела с бабушкой в лесу, ожидая полуночи, чтобы собрать в лучах полной луны нужные для зелий травы. «Огонь твой враг», — говорила бабушка, — «Запомни это. Люди всегда будут называть тебя ведьмой и попытаются сжечь».
Помнится, тогда она, лежа у костра, спросила, почему же так происходит. И старая ведьма, улыбнувшись, погладила внучку по голове: «Потому что боятся».
Сейчас этот разговор, давно забытый, всплыл в памяти.
Несомненно, бабушка была права. Люди боялись.
Первые языки пламени добрались до девушки, словно ласково дотронувшись до ноги, но это прикосновение вызвало огромную боль. Если бы в этот момент ей предложили яд, Лада бы, несомненно, выпила его, да еще и согласилась заплатить за напиток смерти. Но никто не предлагал, а боль никуда не подевалась. Она закричала, и крик этот местами переходил на ультразвук.
Она кричала, и боль раздирала все ее существо. Из-за нее девушка не заметила, что огонь больше не пляшет, а дождь, такой спасительный и нежный, мочит плед, тушит пламя. Не слышала Лада и слова Вадима. А он что-то твердил толпе, огорченно улюлюкающей. Кто-то схватил её за обожженную плоть, и она вновь закричала. Этот кто-то прошептал ей что-то на ухо, но девушка не услышала. Она провалилась в небытие.
***
Несколько дней прошло во сне. Кто-то будил Ладу, чтобы заставить выпить несколько ложек бульона, смазывал ей ноги маслянистой мазью от ожогов и постоянно что-то бормотал. Она не знала, сколько так прожила, однако когда очнулась, была очень удивлена.
Это была пещера с разведенным внутри костром. Лада мгновенно вспомнила, что с ней приключилось, и побежала к выходу, задней мыслью отмечая, что ноги у нее не болят.
У входа в пещеру, к дереву была привязана лошадь, причем одна. Для кого она предназначалась, если учитывать, что во временном убежище девушки никого не находилось, было неизвестным. К дереву же оказалась приколота записка, написанная витиеватым почерком: «Лошадь для тебя. В седельном мешке найдешь кошель денег и плащ. Покидай свою страну, подайся к оборотням».
Лада поняла, что в родной деревне ей делать больше нечего. Её никто там не ждет и ничто не держит. Она задумчиво посмотрела на лошадь и вновь заглянула в записку.
— Меня ждет новая жизнь. Ревфольв ждет.