— О, ты уже проснулась? Доброе утро.
Медленно повернувшись в сторону кухни, увидела хозяина дома. С растрёпанными волосами, в одних спальных брюках, с огромной кружкой в руке со странным напитком, запах которого никак не удавалось узнать. Ну не спец я, что поделать.
Промолчала. Глаза, наверное, увеличились в размере. Таки да, дом затопил крик, но приглушенный, тихий. Не хватало мне для полного счастья лично поприветствовать здесь мага.
— Ладушка? Что-то случилось?
Он еще спрашивает? Нет, действительно спрашивает? Дожили!
— Чья это комната? — поинтересовалась я. Даже пальцем указала, чтоб вопросов не возникло.
Лекарь нахмурился, но предельно честно ответил:
— Вадима. А что такое?
Промолчала, чувствуя, что начал дёргаться правый глаз. Так, спокойно! Еще один вопрос.
— Кто меня сюда укладывал?
Ага, а вот и стыдливый румянец. Замечательно. Просто слов нет. Богиня, что же мне делать?
Оборотень сделал шаг ко мне, задав свой нетривиальный вопрос. А я… отступила, едва не свалившись с лестницы.
— Лада? Лада, почему ты только в одеяле? Там же платье твое в шкафу висело, я лично его туда ве…
Он что, сам меня раздевал? Ой, мамочки! Это я что же, с Вадимом да при Богдане?!
— А я же тебя любила, — прервала я его шепотом, чувствуя, что по щеке начала катиться слеза. Она добралась до шрама, там и застыла. — Я ведь только тебя любила. Я грезила о тебе. Мечтала, что вот ты сейчас признаешься мне в любви, позовешь замуж, а я соглашусь. Что больше не будет страха.
Сама не знаю, зачем я ему это говорила. Но слова начали литься потоком.
— А ты ко мне относился как к обычной жительнице. Ни больше, ни меньше.
Слезы теперь лились, не переставая.
— И вся эта ситуация с моим частым мельканием вокруг тебя и Вадима. — Это признание хотелось скрыть, но оно вырвалось само, не спрашивая моего мнения. — Я ведь только ради тебя начала чаще появляться в Обрберге. Мне ведь опасно из леса моего выходить. А ты… как ты сказал? — Начала припоминать его слова, нагло подслушанные в таверне при родах Горяны. — Что я мало того, что порченая, так еще и меркантильная.
Нет, ну в принципе с последним не поспоришь. Меркантильная стерва, не зря ведьма.
— Лада, я всё объясню!
Даже не заметила, как близко он подобрался во время моего маленького монолога. Но когда меня схватили за руку, которая придерживала одеяло на груди, не давая ему сползти… мне мгновенно вспомнилась ситуация в Нелидцком.
Три года назад четыре служителя меня точно так же схватили. И наивная семнадцатилетняя девочка даже не догадалась о том, что они собирались делать. Стояла и смотрела, как из одеревеневших пальцев вырывают одеяло, как замахиваются и бьют…
Наверное, именно это воспоминание и заставило меня действовать быстрее, чем ситуация дойдет до сознания окончательно.
Раздался отчетливый звук пощечины. Рука начала нещадно гореть, а Богдан отступил, потрясенно на меня глядя. И, конечно же, позволяя мне сбежать. Прямо в том, в чем была: завернутая в одеяло и босиком.
А на улице наверняка смотрели жители. Еще бы: из респектабельного района да в таком виде! Но на тот момент до меня не доходил смысл всего этого, я старалась вспомнить хоть что-то из вчерашнего дня. И не могла, что в очередной раз за сегодняшнее утро испугало.
Сегодня явно не мой день. Как и вчерашний. И позавчерашний.
А по сути, какой тогда мой? Когда я стану счастлива уже? Бабушка сказала, что я всё пойму сама, но я ничего не могла. Не получалось. Либо я просто глупая, либо всё очень и очень сложно.
Домой добежала в слезах, практически не разбирая дороги. Я была очень напугана.
Я была очень зла.
Я доверяла ему! Я пообещала рассказать ему мою историю! А он так мною… воспользовался?
Да, определенно, именно воспользовался! И это было хуже пощёчины, хуже моего приговора к казни, вынесенного еще три года назад. Это было предательством.
Возле дома опустилась на колени, глядя, как мирно радуются праздничному дню мои домочадцы. Этому также способствовала солнечная, теплая погода. И моя кошечка, лежа на крылечке, подставляла белое пузико лучам, купаясь в такой своеобразной ванне, но при этом бдительно следя за мирно пасущейся чуть в стороне козой. Зато стоило ей меня увидеть — мгновенно вскочила и забралась на колени, облизывая щеки, по которым дорожками текли обильные слезы.
Говорю же, ведьминские кошки самые умные и самые преданные.