Я осоловело оторвалась от книги, а затем вновь опустила взгляд на «рецепт». В самом конце, совсем уж издевательски красовались слова: «Не действует через сутки после приготовления».
Такой отборной руганью, наверное, не могли похвастаться даже сапожники и моряки.
— Мурк, а он нам нужен — мужик в доме? — печально поинтересовалась я, подпирая рукой голову. — Может ну его ко всем богам? Опять же, кормить его надо, носки за ним по всему дому собирать, волосы в тарелке ему не нравятся.
Если б кошка ответила, шок у меня был бы меньше, чем от этого издевательства, которое почему-то зовут рецептом приворотного зелья.
— Ладно. Вечером посмотрим, авось после заката схожу за «пеплом с руки живого покойника». Или не схожу. А сейчас — спать и спать. Только спать.
Собственно, с этими словами я захлопнула фолиант и стянула с печки маленькую подушку на лавочку. Забираться на высоту, где кошка может скинуть все горшки и хранящуюся там днем прочую утварь, не хотелось.
***
Разбудили меня через часа два или три. Кто-то ломился в дверь, своими ударами практически вышибая ее с петель. Хотелось наградить незадачливого посетителя каким-нибудь даром вроде расстройства желудка или заиканием. И я бы так и поступила, но как-то не задалось.
В деревне меня боялись, это факт. Но почему-то никто не стеснялся перед полнолунием, которое как раз должно было наступить через два дня, за помощью, когда случались какие-либо непредвиденные обстоятельства. То зелье какое лечебное, то выслушать. Иногда молодые девушки приходили погадать, но в таких случаях я молча выдавала им специально припасенные карты или наливала чай, а они уже сами справлялись.
Итак, посетитель.
Я накинула на голое тело какую-то ткань, валяющуюся на лавке (очень надеюсь, что оно все же что-то закрывает), и, всем сердцем желая гостю бессонницы ночью, вышла встречать.
Каково же было мое изумление, когда на пороге я обнаружила Богдана.
— Привет, — пробормотал он, отводя взгляд. Такое ощущение, что он стесняется. — Не помешал?
Я слегка зависла, обдумывая ответ. После бессонной ночи и короткого сна днем спать хотелось еще сильнее, едва челюсть не вывихнула. Но все же решила:
— Нет. Что-то случилось?
Богдан покачал головой и вопросил:
— Я могу зайти? — увидел мой колеблющийся взгляд и поспешно добавил: — Не стоит на пороге такой разговор вести. Нехорошо это. Да и беседка не шибко подходит.
Я растерялась. Конечно, Богдан мне нравился, но впускать кого-то в дом я была абсолютно не готова. Деревенские приходили и стояли исключительно во дворе. Специально для них на случай, если будет дождь, пришлось поставить беседку, но никогда не заводила в свою обитель. А тут такая нескромная просьба.
Нехотя все же посторонилась, так как в маленькую щель мужчина бы не пролез.
Он стоял у печи, рассматривая мое скромное жилище. Травы под потолком, печку, стол около стола. Ничего не забыл, глазастенький.
— Присаживайся, — махнула я на лавку рукой. Сама осталась стоять.
Богдан еще немного помолчал и все же решился спросить:
— То, что говорил сегодня на площади Вадим… это правда?
Вот этого момента я действительно боялась. Оборотни ценили верность и чистоту невесты до брака. Целомудрие являлось лучшим показателем будущей жены. А вот как он отреагирует, если узнает?
— А если правда? Что же, общаться перестанем? Как несколько детей на прогулке, по разным углам песочницы?
— Мне просто нужно знать.
Да, после такого в душе вновь поднимает голову надежда. А потом начинает мылить веревку.
— Правда. — Я устала махнула рукой. — И о проклятии священнику, и об изнасиловании.
Мы помолчали. А потом случилось нечто.
Богдан молча подошел, пожал мою ладошку и ушел. Не оглядываясь.
Надежда печально застрелилась, оставляя меня на попечении другой, о приворотном зелье.