Теперь ему точно вариться в ведьмином котле.
Глава 2. Большие трудности для маленькой ведьмы
Вернулась домой под утро. Мокрая, злая и уставшая. Какое приворотное зелье, тут бы поспать и не быть похожей на тех живчиков, руку которых доставала!
Вообще, поход оказался веселеньким. Для некромантов. А вот мне пришлось не очень.
Проснувшись на закате во второй раз, я довольно долго собиралась и морально готовилась. Ладно, про морально — нагло вру, как-то оно само решилось, что путешествию на кладбище быть. А вот собирала нужные предметы довольно долго. В итоге вышла из дома, когда луна уже взошла. Все же надо было встать раньше, но нет ведь, «еще пять минуточек»! В итоге, крикнув Мурке, чтоб домой никого не пускала, ибо моя кошечка одновременно выполняет обязанности хорошей такой сторожевой собачки, убежала восвояси.
Кладбище в Обрберге было не одно, ибо каждая раса хоронила своими методами. Например, оборотни своих покойников сжигают, прах ссыпают в специальный белый мешочек и закапывают. Над такой импровизированной могилой ставят тонкий, как фонарный столб, памятник, где выбивают имя захороненного, фамилию и годы жизни. Миленько, простенько, но со вкусом. А вот дроу считают недостойным предавать своих усопших земле, они бальзамируют и кладут в специальные маленькие гробницы. Маленьких, но очень удобных, в такие даже зайти можно, если место знать, и даже посидеть, помянуть. Но тут вся штука в том, что если у первых ну никак невозможно стать умертвием, то у вторых процент «жизни после смерти» очень высок. Причем в нашем Обрберге в основном «воскресают» только накануне полнолуния. Ну, то есть сегодня.
Я не знала, руку чьего живого покойника мне требуется. С дроу сражаться сложно, ибо они и места свои хорошо знают, какие-то зачатки разума вполне так остаются, и темнота им не помеха, и силы неравны, любое умертвие сильнее живого раза в четыре. Идти к оборотням бесполезно, там после сжигания пепел только остается, да и тот уже через год окончательно исчезает, ибо ткань специальная, прогнивает быстро. К гномам я сама не хотела, эти полурослики даже после смерти так замучают, что останется только одно желание — переползти на другое кладбище и навеки упокоиться. А вот с умертвием дриад вполне можно было договориться.
Дриады — лесные девы — сохраняли свой разум после смерти. Поговаривали, что за посадку очередного кустика или деревца они (по крайней мере живые) могли выполнить все, что угодно. Вот поэтому мне и пришлось руками, ломая ногти, выкапывать маленький кустик почти у самого входа, а потом с опаской, скрывающейся за наглой физиономией, заходить на территорию кладбища.
Очевидно, этот кустик меня и погубил.
Нет, сначала все начиналось очень даже здорово. Из ближайшего корня какого-то стремного кустика (хоронили дриад исключительно под деревьями, в самой земле, поскольку верили, что из одной дриады может вырасти деревце) вылезла представительница ранеупомянутой расы. Она со скучающим выражением лица выслушала мою наглую просьбу, посмотрела на кустик, перевела взгляд за ограду кладбища и нацарапала на земле веление вернуть растение на место и возвращаться только тогда, когда своё деревце я выращу сама. Естественно, отказалась, будет ещё ведьма всякую нежить слушать. Но эта самая покойница была настойчивее и, уже не стесняясь, толкала меня к выходу, всем своим видом демонстрируя, чтобы я «проваливала с территории дриад» (причём эти слова возмутившаяся моим отказом не поленилась вывести на земле буковками). Я уперлась рогом.
И вот тогда пришел он.
Армагеддон.
На беззвучный свист покойной дриады поднялось еще три. Злющих, высоких, стройных. Поскольку кустик я выкинула еще до того, как первая начала толкаться, помощники посмотрели на растение. Потом медленно перевели взгляд на меня. Снова на валяющийся погибающий смертью храбрых кустарник. Снова на меня. Дриады медленно зверели.
В какой момент я сорвалась на забег по кладбищу, не знаю. Около часа меня гоняло только четыре дриады, одна несчастная и быстро бегущая ведьма на ходу ковырялась в своей сумке, выискивая хоть что-то, что могло упокоить живчиков. Или хотя бы остановить, ибо долго такой забег продолжаться не мог. Я огибала деревья, перепрыгивала высокие корни, уклонялась от всевозможных веток. Дриады хоть и повелительницы леса, его хранительницы, но после смерти с оным все же теряли связь, что было мне на пользу — хоть не задержали деревьями, и то хорошо.
Бежим. Я вперед — они за мной. Добежали до того, что одна сильно уставшая ведьма уже просто потрошила содержимое своей сумки и выбрасывала все подряд без вопросов.