И сегодня здесь в этой белой больничной палате, измученный болью и неожиданно открывшейся страшной правдой о семье Облонских, мужчина понимал, что в его жизни есть лишь два человека, на сочувствие и участие которых он мог рассчитывать: зять Михаил и его мудрая тетка Лиза. Вот его родные люди. Ближе них никого нет.
Лиза... У мужчины мелькнула улыбка на лице, когда он вспомнил эту удивительную женщину. С женщинами у Годеонова обычно все было просто - случайные, ни к чему не обязывающие связи. А Лизу не решался даже пригласить в ресторан. Все, на что он осмеливался, - иногда привезти букет цветов. Лиза цветам радовалась и сдержанно благодарила. Но она не простила и никогда не простит Годеонову, что тот не помешал браку Кристины и Михаила. Она всегда все знала наперед, умная Лиза, перенявшая мудрость и способности своей бабушки Нюши. Не видела Лиза будущего у этой семьи, а Родион Прокопьевич так надеялся, что брак Михаила и его дочери (он всегда считал Кристу своей дочерью, ни минуты не сомневался) сделает ближе к нему Лизу.
Когда Кристина заявила, что выходит замуж за Мишку, что тот согласен, Годеонов даже обрадовался: не повезло ему с Зоей, пусть их дети восполнят это счастье, да и у него будет возможность чаще видеться с Лизой. Но эти глупые мечты остались лишь мечтами. Все пошло отвратительно. С первого момента свадьбы, куда, как выяснилось, не пригласили Лизу. Родион Прокопьевич, узнав об этом, сам поехал к Лизе. Она не стала даже говорить с ним. Закрыла дверь перед ним. А во что превратилась жизнь Михаила с Кристой? Стыдно было зятю в глаза смотреть. Его жизнь с младшей княжной Облонской еще хуже и гаже, чем у Родиона со Снеженой. Та хоть всю жизнь сидела возле своего папочки, поэтому Годеонов был относительно свободен, а младшая Облонская требовала постоянного присутствия Мишки рядом с собой. Не могла жить спокойно, если не унизит кого-нибудь. Это Мишка еще молодец: посмотрит на Кристу, как на пустое место и все делает, как считает нужным, а то еще и поддразнит, слушая её вопли. Как он собаку назло Кристе принес. Вот воя-то было. Но не дал Мишка выбросить свою Сяпку.
И, как это ни звучит кощунственно, но Годеонов был рад, что катастрофа оборвала жизнь всех Облонских.
А незадолго до катастрофы.... В голове больного мужчины стали прокручиваться сцены, в некоторые из них человеческий разум отказывался верить.
У Годеонова, как и у зятя, возникли проблемы с женщинами. Он никак не связал это с пивом, выпитым из одной бутылки с зятем. А если учесть возраст, то.... Словом, мужчина испугался и пошел к врачу. Тот сказал то же самое, что и Михаилу: проблемы психологического характера. Отдых нужен. Настоящий отдых. Оставив бизнес на зятя, Годеонов уехал отдыхать за границу. Заблокировал все телефоны. Пусть Мишка учится сам со всем справляться. И не хотелось видеть и слышать никого из Облонских: ни Кристу, ни Геру, жена и старый Эдуард не особо докучали мужчине.
Будучи еще за границей, Родион Прокопьевич принял решение: помочь Михаилу с разводом, дать зятю денег, чтобы он вернул долг Гере - Годеонов уже знал, каким образом Облонские получили добровольное согласие студента жениться на Кристине. А если Гера попытается помешать, то и у Родиона есть кое-какие факты, оглашения которых Облонские боялись. Но, оказалось, к его возвращению Мишка все-таки сам бросил Кристу. И хорошо. Годеонов обрадовался. Зять ушел к бывшей жене Кешки Пикунова. Ладно. Пусть Михаил живет с Любой. Они красивая пара. Люба умная, добрая. Всегда приветливо улыбалась Родиону Прокопьевичу. А там, глядишь, Родион Прокопьевич и свой развод оформит. Черт с этими всеми миллионами Облонских. Хватит того, что есть. Придет тогда Родион Прокопьевич к Лизавете Сергеевне, к мудрой Лизе, и скажет: принимай такого... Хоть последние годы проживет по-человечески, без Облонских, с любимой женщиной. Но пока эти мечты оставались мечтами. Облонские выпустили свои когти. Опять возник вопрос с Михаилом - Гера заставил его вернуться к жене. Верный страж денег Облонских действует проверенными методами. Небось, пригрозил, что с Любой может что-нибудь случиться. Иначе вряд ли бы Мишка согласился быть рядом с Кристой. Ну что ж, пора и Геру немного укротить, помочь Михаилу.
Вот такие проблемы решал Родион Прокопьевич незадолго до смерти старого князя. Жил он в эти дни в своем доме, в Соткино. Смотрел издали на бедный домишко Лизы и никак не решался подойти. В городской его квартире временно обитала Кристина. Видеть дочь не было абсолютно никакого желания.
Раздумья прервал резкий телефонный звонок. Это звонила Снежена. У Родиона Тимофеевича Годеонова умер тесть, старый Эдуард Григорьевич Облонский. Женщина, которая числилась по всем документам женой Родиона Прокопьевича и с которой они всегда жил в разных домах, громко и отчаянно рыдала в телефонную трубку, рассказывала о смерти отца, причитала, как она теперь будет жить дальше, без папы. Кричала, что не успела ему родить сына-наследника с чистой кровью. В голосе жены были слышны опасные истерические нотки, которые всегда предвещали обострение болезни. Годеонову не удавалось сказать ни слова. Наконец он попытался вставить:
-- Позови Геру.
Но жена не слушала. Рыдания не прекращались, они превращались в знакомый вой. Это было уже плохо.
-- Я сейчас приеду, - сердито выкрикнул Родион Прокопьевич, бросил трубку и сказал в сердцах: - Как вы мне все осточертели, господа Облонские. Кто бы знал! - печально вздохнул. - Нет, не могу я туда один ехать. Мне рядом нужен здравомыслящий помощник. Герке не до похорон будет, Снеженой займется... Придется Михаила просить.
Предвидя обострение болезни жены, зная, что Гера будет в эти моменты, как всегда, не отходить от Снежены, Годеонов, боясь, что один не справится, не выдержит всей мерзопакости жизни родственников, позвонил Михаилу, сухо приказал ехать с ним, а Криске пока ничего не говорить о смерти деда. Но, оказалось, дочь последние дни обитала там. Годеонов сердито ругнулся, напомнил зятю, что тот обещал не пускать жену к родственникам.
-- Кристина мне давно не жена, - ответил Михаил. - Я ушел от неё и ухожу от вас всех. И из "Империи" тоже. Я не буду вести ваши дела. Не надо ни денег мне, ничего. То, что вы заплатили за меня много лет назад, я отработал на вас давно уже. Все! Я свободен. Да, я оставил по вашему требованию Любу, я не хочу, чтобы из-за меня она подвергалась опасности, но и с Кристой не буду жить. Хотите убить меня, убейте... Но в ваших домах мне нечего делать... Ни у Облонских, ни у Годеоновых. И не троньте Любу...
-- Что-то я не помню, чтобы я угрожал Любе, - подумал Годеонов и тут же догадался: - Ну, Гера, ну подлец. Опять действовал от моего имени... Все правильно... Удобно устроился, все гадости от моего имени... Да, виноват я перед Мишкой... Очень виноват... Опять Лиза не простит меня. Ну нут! Я не прежний неопытный Родька, я вам, князья Облонские, объявляю войну!
-- Хороните без меня вашего князя... - ворвался в уши голос зятя.
-- Миша, - в голосе Годеонова вдруг прозвучала смертельная усталость и какие-то жалкие ноты. - Миша, я прошу тебя, помоги мне. Ну, нет моих сил ехать одному в этот чистокровный гадюшник. А что касается денег, считай, их больше нет ни у тебя, ни у меня, ни у Геры. Наследница Эдуарда - его внебрачная дочь. Кто она, я не знаю. Я видел черновой вариант завещания, Эдуард мне показывал. Ни Снежене, ни Кристе ничего не причитается. Так что работу будем искать оба. И жен наших чистокровных нам же придется содержать. Я плохо, Миша, еще не жил, Снежена со мной не была, все возле папочки сидела. А теперь эта чистокровная дамочка свалится на меня, если не попадет клинику. Это будет настоящий ад. Так что нас ждет мало приятного.