-- Миша, что ты говоришь? Я ни за что никому не отдам девочку, - воскликнула Люба.
-- Да Родион за твою девочку кровь свою по капельке отдаст, - укоризненно покачала головой Лиза. - Что ты говоришь, Миша?
-- Да он только что сказал... - Михаил резко сбавил тон.
Тут что-то было не то. Женщины не поверили его словам.
-- Ты что, Миш, - перебила его Люба, - ты неправильно, наверно, понял. Это хотел сделать Кешка, он предложил отдать Нюсю, а Родион Прокопьевич, как узнал, сразу нас увез сюда, чтобы Иннокентий ничего не сделал Нюсе. Он даже запретил нам выходить из дома одним. Я знаю, и Кешку он видел, хоть и не сказал нам. Разобрался и с ним. И успокойся, Миш. Я не дочь и не наследница Эдуарда. Я уверена в этом.
Годеонов же нежно обнял свою красивую черноволосую Лизу, сказал, оправдываясь:
-- Я чего больше всего боялся? Вдруг Мишка поддержит дикую мысль Кешки отдать нашу девочку. Он же её не растил, не знал... Я проверить его хотел... А он чуть не прибил меня. Я хоть смеялся, но перетрусил здорово. Только учти, Мишка, Лизу бы ты ни за что не увез. Так, моя царица. Ты сама ведь не поедешь?
-- Конечно, Родя. А ты, Миш, успокаивайся. Нюся - наш свет в окошке.
-- В следующий раз могу и покалечить, - все еще зло ответил Михаил, глядя на Годеонова и не отпуская дочки.
-- А вы больше так не экспериментируйте, Родион Прокопьевич, - тихо проговорила Люба. - Надо верить людям. Правильно, Миш?
Тот неожиданно засмеялся:
-- Знаете, я ведь не о деньгах думал первый момент, когда услышал, что Люба дочь Эдуарда...
На него устремились вопросительные взгляды.
-- Я подумал, что все-таки помог, родил наследника Облонских. И испугался. Честно! Я больше всего этого испугался. Я не хочу с ними иметь ничего общего. Я рад, что в моей Любке нет их гнилой крови. И в Нюсе тоже! Я верю Любе, что она - не дочь старого Облонского. Помнишь, Лиза, что бабушка Нюша говорила - я умею чувствовать правду. Правду говорит мой Янтарек. Нюся, ты совсем не княжна. Ты самая лучшая девочка на свете.
Он взял девочку, подкинул кверху. Малышка весело засмеялась.
-- Нюся папку больше любит, чем деда, - язвительно заметил мужчина. - Вот как она летает. А сейчас Нюся сейчас папу пожалеет.
Он, как и Годеонов вытянул трубочкой губы, притворно захлюпал. Девочка засмеялась и тут же прижала губки к его щеке.
-- Вот так вам, - злорадно заметил Михаил, а на лице расплывалось глуповатое выражение, как у Годеонова. - Нюся - папина дочка.
-- Ну и слава Богу, - думали все, глядя на девочку, которая уже лезла к деду, довольная вниманием взрослых. - Нюсеньку мы ни на что не променяем.
Успокоенные женщины пошли готовить обед и забрали девочку с собой.
-- Еще подеретесь, - заметила вскользь Люба, - пока будете спорить, кого Нюся больше любит.
-- А наша Нюся бабушку больше всех любит, - сказала Лиза, поцеловала малышку и понесла с собой на кухню.
Михаил и Родион Прокопьевич вели серьезный разговор. Годеонов рассказал бывшему зятю о своих планах. Михаил о своем деле на севере. Честно сказать, назад, в суровый климат, ему не хотелось. Здесь, в родных местах, рядом с Любой, Нюсей и Лизой ему было лучше. Ну и не надо сбрасывать со счетов Годеонова, Михаилу далеко до него в бизнесе. Мужчина был близок к решению остаться в П-ве. Вскоре женщины позвали их обедать. По дому плыли вкусные запахи здоровой крестьянской пищи. Михаил вспомнил сразу себя маленького и бабушку Нюшу. Жили они бедновато. Но как старалась бабушка, как всегда подкладывала мальчику кусок побольше и повкуснее. "Ты растешь, Мишенька, - говорила она, когда подросший внук стал требовать, чтобы и себе она оставляла вкусненькое. - А я уже только вниз буду расти скоро. Да и не люблю я сладкое". Вот кто-то в деревне зарезал поросенка и принес бабушке в знак благодарности большой кусок парной свинины. Маленький Мишка радуется. Мясо бывало редко в их доме, все больше картошка и капуста с огурцами. Мало зарабатывала бабушка. Но мальчик знал, что она сегодня нажарит целую сковородку вкусного мяса. А Миша будет есть, сколько хочет. И Лиза тоже. Как же было вкусно! И взрослый Михаил вдруг подумал:
-- А бабушка ела это мясо? А что она ела? Я даже не помню, как и когда она ела! Наверно, поэтому и была всегда худенькой, маленькой старушкой.
Не помнил он. Все вкусное подкладывалось ему, мальчишке. Даже Лиза отдавала свои конфеты. Сразу возникло другое воспоминание. Михаил уже ученик. Привык к школе. Он в первом классе, Лиза в десятом. В школьную столовую привезли пирожные. А денег нет у мальчишки, бабушке задерживали зарплату. Он бежит к Лизе. На глаза наворачиваются слезы: так хочется пирожного. Лиза обнимает его: "Ты плачешь, Мишенька? Не надо". Она ведет мальчика за руку в столовую и покупает пирожное. Оно такое вкусное. "Ты будешь?" - спрашивает у своей тетушки-ученицы первоклассник. "Я не люблю такие пирожные, ешь сам", - ласково улыбается Лиза. И Мишка откусывает первый кусочек от этого чуда. Он сейчас самый счастливый человек на свете. Впоследствии Михаил узнал, что Лиза не стала обедать, хотя у неё семь уроков, на эти деньги купила Мишке лакомство. И пирожные она любила.
-- А я моей маленькой мамочке даже подарка не привез с севера, - покаянно подумал мужчина. - И памятник старый у бабушки...А они самые близкие мне люди. И, конечно, Люба с Нюсей. И Родион Прокопьевич тоже.
Вот такие мысли моментально пролетели в голове.
Михаил не ошибся в предположениях насчет обеда. На столе стояла огромная сковорода скворчащего жареного мяса. Горячая рассыпчатая желтая картошка лежала горкой на большом блюде, тут же огурцы, помидоры, перец. "Ну, - похвастался Годеонов, - как готовят мои женщины? Пальчики оближешь!" Все сели за стол. Нюся сидела на высоком стульчике и рвалась к мясу, отталкивала от себя ложку с супом. Годеонов подмигнул Мишке и, когда мать отвернулась, быстро дал девочке в руки остывший кусок мяса. Люба всплеснула руками и пыталась отобрать. Куда там? Нюся подняла недовольный крик.
-- Да пусть пососет мяска, - примирительно сказала Лиза. - Родя кусочек попостнее подобрал. Я видела.
Люба махнула рукой и засмеялась. Намяла картошки с молоком и попыталась дать девочке. Картошку Нюся съела и продолжила терзать мясо. Накормив дочку, Люба стала подкладывать еду Михаилу.
-- Любка, - предупредил мужчина, - я вчера еле брюки застегнул.
-- Новые купим, ешь, - отозвалась Лиза с другой стороны стола.
После обеда Годеонов вновь вспомнил о наследстве старого князя Облонского, о его внебрачной дочери.
-- И все же, - не отступал от своего Родион Прокопьевич. - Ты, Люба, как две капли воды похожа на прародительницу рода Облонских, княгиню Ольгу. А портрет этой княгини написали с твоей матери. Её ведь тоже Ольгой хвали?
-- Ольгой! Но о каком портрете вы говорите? - не поняла Люба.
Михаил посмотрел на Любу и сказал:
-- А ведь и, правда, очень похожа. Я видел этот портрет, когда хоронили Эдуарда. Хоть Снежена и запретила ходить по дому, но я запутался в комнатах и попал нечаянно в кабинет старого Эдуарда. Там висит огромный портрет. Я даже сначала подумал, что это Люба на нем изображена в старинном платье...
-- Но даже если там висит портрет моей мамы, то я при чем тут? - говорила Люба.
-- Все горничные в том доме бывали в постели Эдуарда. Не мог он пропустить такую красавицу, как твоя мать, - убежденно произнес Родион Прокопьевич и предложил: - Давайте съездим туда и посмотрим. Может, портрет там до сих пор? Он ведь дорогой. Сам Симонов его написал. Эдуард много тогда денег отвалил. Помню, как Гера шипел на него...
Годеонов не был в доме Облонских с похорон старого князя. По его просьбе домом занималась Изабелла. Она нашла надежную женщину, поселила там. Женщина за небольшую плату следила за чистотой и выполняла обязанности сторожа. Михаил тут же заявил, что не отпустит туда Любку.
-- Да там тлетворный дух Облонских стены въелся. Еще заболеешь после посещения. А у нас есть Нюся. Не пущу.
-- А я поеду с вами, - сказала тихо Лиза. - Во-первых, у тебя, Родя, болят ноги. Куда ты без меня? Да и дом Облонских пора очистить от скверны. Скоро его продавать придется. А про него и так дурная слава идет.... Я возьму травы, свечи, батюшку позовем. Освободим дом... Давно пора это сделать. Тогда можно и Любе туда.