Девочек окрестили через два дня. Заодно крестили и Нюсю, и маленькую Лизавету. Изы не было в городе, она больше не работала в "Империи". Изабелла вышла замуж за друга Михаила и жила на севере, продолжая бизнес Михаила. Поэтому крестной маленькой Лизы предложили стать Ирине, чем девочка была очень довольна. Но Алина засомневалась в правильности этого решения.
-- Люба! Лиза! Мне очень приятно. И девочки очень довольны. Но мы же уедем отсюда через три дня, и брат мой собирается перебираться в другие места, - говорила она в ответ на приглашение стать крестными. - И вряд ли часто будем приезжать сюда. Найдите местных крестных.
-- Нет, - ответила Лиза. - Пусть ваши девочки будут крестными нашим малышкам. При Еленочке и Инне девочки не плачут, при Ирине смеются.
-- А Ирина нашей Лизе будет крестной, - продолжил Михаил, которому очень понравилась озорная Ирина. - Чтобы было все по справедливости.
-- Соглашайся, Алька, - сказал Орлов, который был тоже здесь. - Я всегда передам от тебя подарок вашим крестницам. Ты знаешь, я мотаюсь по всему миру. И кроме того, моя корпорация устанавливает деловые отношения с "Империей"
И Алина тут же согласилась. А Люба подумала:
-- Боже мой, как они любят друг друга, Эта Алина и Орлов. Почему же они тогда не вместе?
А вот с крестной для Нюси проблемы не было. Крестной могла быть только Вероника. Она помогала Любе во время беременности, она забирала девочку из роддома вместе с её мамой, на руках до машины новорожденную Нюсю нес Никита Колечкин.
Михаил, услышав, что Алина живет в А-ке, вспомнил про Кешку, про Дмитрия Королева. Каково было его удивление, когда выяснилось, что Алина и есть та самая жена Королева, что не верила в мнимую смерть Пикунова, и она же дала совет Михаилу ехать назад в П-в, где его ждала Люба. "Но почему эта Алина с Орловым, а не с Дмитрием!" - задал себе вопрос Михаил. Алину он не решился спросить. Видел одно: эта женщина любит Орлова.
Лиза вышла проводить новых знакомых, за ними пришло такси. Софья Ивановна ободряюще улыбнулась Лизе и тихо сказала:
-- Я поправила охранные кольца. Успокоятся твои малышки. Расти детей спокойно. Никакое зло их не коснется. Твои способности при тебе. Знай и это! Но пользуйся ими сама, как считаешь нужным.
Вздрогнула Лиза. Откуда может знать чужая женщина тайну охранных колец, что хранилась в генетической памяти самой Лизы. Одно следовало из этого: из одного они рода, из рода, которому покровительствуют Луна и Солнце и малышка Эфира. Лиза помахала вслед такси рукой и задумчиво поглядела на свою родинку между пальцами. У бабушки Нюши тоже была такая.
На крестины собрались все друзья Миши и Любы, а теперь еще Лизы и Родиона Прокопьевича. В первую очередь, из-за Нюси, всеобщей любимицы. В этот день в большом доме Родиона Прокопьевича появились все, кто опекал Любу во время беременности и помогал ей: соседка Нина, Вера с Никитой, Майка с мужем генералом Рычаговым, Андриана, Нана с мужем-фермером. Нана с мужем опаздывали, приехали последними, уже в церковь. Они тихо зашли, кивнули головой в знак приветствия. В церкви уже шел вовсю обряд крещения. Нана тихо прошла и остановилась чуть в стороне. Женщина глянула на маленьких крестных мам, ахнула и покрылась бледностью, увидев строгую белокурую Еленочку.
-- Боже мой, - прошептала она Андриане, подойдя сзади. - Это же вылитая наша Лейсе, моя маленькая умершая сестричка Лейсе. Такие же голубые глаза, такие же светлые волосы. Глаза только зрячие, и так же смотрят в душу.
-- Я тоже об этом думала, - тихо ответила Андриана. - Но эту девочку зовут Лена. Она из А-ка. Посмотри на её мать. Стоит сзади трех девочек, что держат детей на руках.
-- Боже мой, - Нана даже перекрестилась. - Я думала, это Лиза стоит. Что же это такое?
Еленочка строго посмотрела на пришедшую позже всех тетю. Она беспокоила девочку какими-то странными мыслями, словно знала её давным-давно и очень-очень любила. А девочка не могла отвлекаться. Ведь Еленочке доверили держать маленькую девочку. Тоже Леночку. Было так трудно. А тетя смотрит на Еленочку, и слезы текут и текут из её глаз. Ирка же, которая держала Лизаньку и была поэтому тоже серьезной, увидев непонятные слезы опоздавшей тети, заявила громко и очень серьезно на всю церковь:
-- Тетя, надо радоваться, а не плакать. Теперь за девочками сам Боженька и его мама Дева Мария будут приглядывать и охранять их. Зачем плакать? Радоваться надо. Правильно я говорю, батюшка?
Все заулыбались. Священник, пряча улыбку, кивнул головой.
-- Правильно!
Алина тоже слышала разговор Наны и Андрианы, но не стала отвлекаться. Она все поглядывала на стоящего в дверях Валентина Орлова и мечтала, чтобы с ним она когда-нибудь тоже крестила детей. Их детей. Но она жена другого человека. Дмитрия Королева. Да, много нитей перепуталось в их судьбе....
После крестин Алина расспросила Нану о Лейсе. Поняла из рассказа, что умершая слепая девушка была провидицей и тоже умела лечить людей, умела забирать чужую боль, не только физическую, но и душевную. "Нет, - грустно констатировала Алина, - в роду Орел-Соколовских не было людей с такими способностями, никто не умел заглядывать в будущее". И фамилия у слепой девушки была совсем незнакомая - Котакова Лейсе Андроновна звали её. Была она родом из одной южной республики. Нана пыталась вспомнить историю своего рода, но мать её рано умерла, была она из детдома, а про папиных предков Нана немного знала, вспомнила, что прадедушка Арденн был врачом, что его жена была русская женщина - Екатерина Тургенева, вдова офицера Тургенева, умершего в годы гражданской войны. Нет, Орел-Соколовских и Соколовых не было в их роду. А как же удивительное сходство Еленочки и Лейсе? Кто же его знает, какая тут игра природы. Но вот родинка между пальцами... Была она у Лейсе? Была. У неё и еще дочери брата - Тейсы. Но Тейса еще маленькая.
Через два дня оформили документы купли-продажи дома, и Орлов уехал из Соткино. Не появлялась там больше и Алина. Она уехала вскоре из П-ва с детьми и тетушкой. Обещала писать и звонить. Но Лиза так и не дождалась ни единой весточки от неё. Вскоре и Евгений Соколовский с семьей покинул П-в. Однако иногда появлялся Орлов и передавал подарки крестницам от Алины и девочек.
Михаил и Люба после оформления всех документов занялись внутренней отделкой дома. И уже осенью они с детьми переселились в новый большой дом. Так вот этот дом и не нравился портрету, или портрет не нравился хозяйке. А может, и не только хозяйке! Взял и упал без причины со стены.
Портрет княгини Ольги убрали, он несколько месяцев лежал в кладовке, пока в очередной раз ночью не упал с полки со страшным грохотом. "Сам упал! - сердито сказала Люба мужу. - Опять! Ты представляешь? Сам. И ночью! Прямо полтергейст какой-то! Этот портрет надо убрать из дома. Он меня не любит. Я его боюсь уже. Ну, на стене его прикрепили плохо, может быть. Поэтому он и упал. Но в кладовке портрет лежал на полке. Что его оттуда свалило?" Михаил засмеялся и обещал заняться портретом. А кот Буржуй уже несколько дней сидел в кресле и без конца облизывал припухшую лапу. Он не мог сказать хозяйке, почему у него болит лапа. А так больно, когда на тебя падает большая рама... И уже второй раз. Кот тоже не любил портрет.
Конечно, это не дело, что такой дорогой портрет пылился в темном маленьком помещении. И с обоюдного согласия супругов картину продали. Полотно купил Орлов Валентин, у которого были с Годеоновым совместные дела.
Работы художника Симонова всегда были очень дорогими. Но Михаил никогда не хотел, чтобы в его доме было что-то от Облонских. Да и Люба упорно твердила, что на портрете не её мать, что отец утверждал, что это сестра матери. Этим ребусом, в конце концов, занялся Годеонов. И когда он выяснил, что девочка Люба не рождалась в П-ве, ни в одном из роддомов не было соответствующих документов, Люба сама во всем призналась.
-- Не надо было ворошить прошлое, - сказала она Родиону Прокопьевичу. - Я и так все знаю. Давно. Да, Ольга Кубикова работала в семье Облонских, но я ей не родная дочь. Меня родила старшая сестра мамы, Любой её звали. Как и меня. Она умерла родами. А мой приемный папа, Андрей Кубиков, как узнал это, приказал маме взять меня. Он очень любил меня. Роднее человека не было. Я точно знаю, что моя родная мама Любовь Арсеньева никогда не работала у покойного Эдуарда Облонского, даже не видела его. Она вообще жила в З-жье, я там родилась. Хотя во всех моих документах написано, что я родилась в П-ве. Эти документы появились после удочерения. А приемная моя мать Ольга была бесплодна. Но папа её очень любил, все прощал...