А в далёкой Сибири прошли завершающие учения сформированных механизированных дивизий войск специальных операций, которым предстояло брать и удерживать столицы стран — агрессоров. Русскому императору удалось приобрести и собрать двести бронетранспортёров. На десять столиц должно было хватить. Танки в этой войне решили пока не светить, но подготовленные Ушаковым экипажи все были использованы для управления БТРами. В воздухе повисло напряжение, но мобилизацию государь решил не объявлять.
Объединённая эскадра Европы. Борт линкора «Аве Цезарь» в ста морских милях от Севастополя. 7-00.
— Господин адмирал на горизонте дымы соответствующие пяти вымпелам.
— Скорее всего это русские пограничники. Телеграфируйте эсминцу «Орёл легиона» выйти вперед на разведку.
— Будет исполнено, господин адмирал.
Спустя час.
— Господин адмирал телеграмма с эсминца «Орел легиона».
— Прочтите.
— Встретил русских пограничников в составе пяти лёгких крейсеров. Передают требование: — «Эскадре лечь в дрейф, поднять белые флаги и ожидать прибытия арестных команд. В случае отказа пощады не будет.»
— Наглые и дерзкие — ухмыльнулся адмирал. — Эскадре продолжать движение, русские если начнут атаковать — топить не раздумывая.
— Есть.
Там же спустя час.
— Господин адмирал, русские крейсера готовятся к бою с них спустили по два малых шлюпа.
— Они решили убиться, так не будем им мешать. Телеграфируйте крейсерам «Кракен», «Нептун», «Центурион», «Марсель», «Париж», «Бордо», линкорам «Гладиус» и «Бастилия» атаковать неприятеля. Они меня утомляют.
— Слушаюсь, господин адмирал.
Там же спустя двадцать минут.
— Да какого чёрта там произошло я вас спрашиваю! Это боевые корабли или утюги? Как произошло, что восемь вымпелов пошло на дно не сделав и выстрела?
— Вот, господин, адмирал свежая телеграмма.
— Читайте.
— «Последнее предупреждение. Эскадре лечь в дрейф, поднять белые флаги. На раздумье десять минут. По прошествии отведённого времени русские атакуют».
— Ну уж дудки, чтоб Меня потомки запомнили последним трусом, сдавшим эскадру в восемьдесят боевых кораблей пяти лёгким крейсерам! — адмирал зловеще прищурился. — Приказ по эскадре к бою! Построение номер один.
— Ну, что Гришь, не вняли нашим увещеваниям иностранные гости?
— Не вняли, господин мичман.
— Вон как шустро матросня забегала орудия расчехляют.
— Держу пари, что они даже не поняли как мы их корабли потопили — проговорил командир быстроходного катера поглядывая в мощную подзорную трубу.
— Ваше благородие, я и спорить не стану. Сколько вы там на крейсер, четыре пули истратили?
— И на линкор пять. Оправдывает пулемёт название своё. Умная голова придумала-мичман довольно погладил крупнокалиберный пулемёт. — Не название, а песня. «Утёс». Давай, Гришь полный газ вон наши уже тоже завелись.
— Вдоль всей эскадры?
— Конечно. Я ж только домик на берегу купил, а эти черти его из пушек собрались разрушить, а Марфа Петровна моя клумбы с розами посадила. Не, Гриша, топим всех. Погнали.
— Есть, ваше благородие. Давай родимый!
Десять катеров сорвались с места и понеслись на восьмидесяти узлах к зловещей эскадре в восемьдесят боевых кораблей трёх стран и еще столько же перевозящих пехотные и кавалерийские части. Десять минут и раздались короткие очереди «Утёсов». Первые взрывы в артиллерийских погребах раздались практически сразу и море окрасилось горящим мазутом не прошло и пяти минут как половина эскадры была выведена из строя и вторая половина спешно поднимала флаги полной капитуляции.
— Стриж один вызывает Морского стража.
— В канале.
— Эскадра капитулировала. Высылайте баржи и пароходы.
Через десять часов к дрейфующей эскадре подошли баржи с солдатами охраны. Были опечатаны оружейные склады и выставлены патрульные тройки у орудийных башен и по всем коридорам и отсекам. Пехотные части без вооружения перегружались на освободившиеся баржи и эскадра продолжила свой путь к Севастополю. Им оставалось идти всего пятьдесят миль.
— Как думаешь, Гришь, нам с тобой за семь потопленных кораблей перепадёт благодарностей от Его Императорского Величества?