– Это безвкусица, Ушан, – вещал мой хозяин, отбрасывая очередную обглоданную кость. – К тому же, клянусь канарейкой, все это собрание монстров никак не соответствует твоему темпераменту. Подай соус, Дамир.
Великий Волшебник напряженно хихикал.
– Действительная ценность всех этих образцов невелика, – продолжал менторствовать Ларт. – Это что, маслины? – он заглянул в очередную тарелку.
За окнами бушевала непогода. Мы слушали завывания ветра, жмурясь на огонь камина.
Наконец Великий Волшебник стал проявлять признаки нетерпения:
– Могу я узнать... Я так рад видеть вас, добрый господин Легиар, осмелюсь сказать, дорогой Ларт, что позабыл спросить, так сказать, о цели...
Ларт заинтересованно его разглядывал, и не думая приходить на помощь.
– Гм... Должен сказать вам, дорогой Ларт, что если вы намерены предъявить, так сказать, требование... то я готов подтвердить свои вассальские обязательства сразу и не оспаривая.
– Ты же вассал Орвина, – холодно напомнил мой хозяин.
Великий Волшебник на минуту растерялся, пошлепал губами и наконец пробормотал:
– Орвин уехал... Я полагал, что ваш визит, так сказать, следствие...
Ларт отодвинул тарелку:
– Так-так... А если Орвин вернется?
Великий Волшебник съежился.
– Вы не хуже меня знаете, господин Легиар, что он не вернется... Он был очень храбрый, Орвин... Пока не поверил этой безумной книжке. Все твердил про Третью Силу...
Ларт подался вперед:
– Что такое Третья Сила, Ушан?
– Не знаю, господин Легиар. Мне кажется, это бред, который преследует Орвина...
– Ты что же, считаешь Орвина сумасшедшим?
– Да... Нет... Не смотрите так, господин Легиар. Я плохой маг, я перед вами беззащитен. Но я честный человек...
– Честный человек?! Скажи, Ушан, если явится кто-то сильнее меня, ты так же быстро предложишь ему себя в качестве вассала?
У Великого Волшебника прыгали губы:
– Мои змеи и мои нетопыри не защитят меня... Мой замок стар, сам я слаб... Что же мне делать, господин Легиар?!
Ларт вздохнул и отвернулся. Великий Волшебник тяжело опустился в кресло. Его покатые плечи вздрагивали.
Стало тихо. Выл ветер за толстыми стенами да трещали дрова в камине. Ларт смотрел в огонь.
– Я не прав, Ушан, – сказал он наконец. – Прости. Где мы сможем переночевать?
Лицо Великого Волшебника немного просветлело:
– Я велел приготовить комнаты... Чем я еще могу быть полезен, господин Легиар?
– Нам понадобятся лошади. Мы возвращаемся домой.
Часть вторая.
Скитания
...Таверна называлась «Щит и копье», хотя ни один из ее посетителей сроду не держал в руках ни того, ни другого. Самым воинственным человеком в округе был Угл, отставной солдат на деревяшке. В былые времена его превосходила боевитостью матушка Регалар, жена трактирщика, но она вот уже три года как умерла, и с тех пор старик Регалар с племянницей управлялись вдвоем. Постояльцы в гостинице были редкостью, зато каждый вечер обеденный зал заполнялся окрестными фермерами – трактирщик давно бы разбогател, если бы не пагубная привычка давать в долг.
Было довольно рано, посетители едва начинали собираться, но старый Угл, завсегдатай, восседал уже на своем обычном месте, у стойки, и шумно приветствовал каждого нового гостя. Регалар гремел посудой на кухне, а его юная племянница бегала с кружками пива на маленьком подносе.
– А! – скрипел вояка Угл. – Вот и старина Крот! Самое время промочить глотку! – или: – А вот и Виль, глядите-ка! – и через минуту: – Ага, и Крокус явился! Ну и денек сегодня выдался, верно? Лина, пива!
Розовощекая веснушчатая Лина бухнула перед ним на стол огромную, в белой шапке пены, янтарную кружку. Он привычным жестом потрепал девушку по щеке.
Трактирщик вышел, чтобы поприветствовать гостей, и снова вернулся к очагу. Зал наполнялся; голоса сливались в нестройный гул. Говорили в основном о видах на урожай, да еще опасливо пересказывали слухи о банде разбойников, якобы объявившейся в округе. Подвыпивший Угл, подозвав Лину, туманно рассуждал о смотринах и женихах. Та слушала, залившись краской. В это время хлопнула дверь.
– А вот и... – привычно начал, обернувшись, Угл, и вдруг запнулся. Он не мог опознать человека, стоящего у входа, а такое случалось с ним нечасто и само по себе уже было событием.
Будто уловив фальшивую ноту в слаженной песне, собравшиеся по очереди замолчали и обернулись к дверям.
Вошедший был молодой мужчина в простой запыленной одежде, с котомкой за плечами и широкополой шляпой в опущенной руке. Никто из сидящих в зале никогда его не видел.
– Вишь, как, – прервал наконец Угл неловкое молчание. – Входите, молодой господин, поскольку тут собралась достойная компания. Лина!
Шум возобновился, правда, несколько тише, чем до этого. Девушка усадила гостя за единственный свободный столик. Тот положил рядом котомку, сверху бросил шляпу и устало вытянул ноги.
Со всех сторон его изучали. Любопытные взгляды разгуливали по прохудившимся сапогам, видавшей виды куртке и дырявой котомке. В лицо незнакомцу, однако, смотреть избегали, будто стесняясь.
Ни о чем не спрашивая, Лина поставила перед посетителем тарелку бараньего жаркого и кружку пива.
– Спасибо, милая девушка, – проронил незнакомец.
Лина вернулась за стойку, так и сяк повторяя про себя его слова.
После того, как пришелец был рассмотрен, изучен и перемыт по косточкам, разговоры за столами вернулись в обычное русло. Лина отправилась на кухню к трактирщику.
– Папаша, – так она обычно звала своего дядю, – папаша, там чужой человек. Одет по-простому, а лицо как у господина. Я подала ему, а он назвал меня «милой девушкой».