– ...слышишь меня?
Он с трудом поднял голову. Женщина стояла перед ним с бокалом темной жидкости в трясущихся руках:
– Выпей...
Он начал пить нехотя, через силу, но каждый глоток возвращал ему власть над мыслями и способность облекать их в слова.
– Три года... Три года, Ящерица...
Женщина запрокинула голову, закусила губу:
– Я вдруг почувствовала твое присутствие. Я поняла, что ты пришел...
– Прости.
Она сдавленно рассмеялась:
– А я всегда чувствовала, что ты идешь... У меня голова начинала болеть, и я думала – опять негодный Марран...
Он попытался улыбнуться:
– Да?
Она раскачивалась на скамейке, глядя на него странным, не то насмешливым, не то растерянным взглядом:
– А помнишь, как ты мне хвост оторвал?! И потом носил на шее, на цепочке...
– А потом потерял...
– А я себе новый хвост отрастила...
– А помнишь, как ты меня дразнила? Марран – противный таракан...
– И еще Марран – хвастливый барабан...
– И облезлый кабан...
Она зашлась смехом:
– Не было кабана, это ты только что придумал...
И продолжала сразу, без перехода:
– А ты живой, Марран... Ты живой все-таки...
Ее смех оборвался.
– Я виноват перед тобой, Ящерица, – сказал с длинным вздохом ее собеседник. – Не надо было приходить.
В соседней комнате завозился, заплакал ребенок. Женщина по имени Ящерица вздрогнула, решительным мальчишеским движением стерла слезы и вышла, прикрыв за собой дверь. Маррану показалось, что огонь в печи почернел.
Женщина вернулась, бросила на собеседника быстрый испытующий взгляд – тот ответил неким подобием улыбки:
– Мальчик или девочка?
– Мальчик, – отозвалась она сухо.
Он попытался снова вспомнить сочно-зеленый луг – и не смог. Краски его видений разом выцвели, поблекли.
Пауза затянулась. Ящерица, заламывая пальцы, села за стол напротив Маррана.
– Мой муж – прекрасный человек, Руал, – наконец сказала она, подавив не то вздох, не то всхлип.
Черный огонь в печи жадно пожирал седеющие поленья.
– Он не маг, и я теперь тоже не хочу иметь с магией ничего общего, – продолжала она с внезапной надменностью. – Слишком дорого обходится вражда господ колдунов, а дружба – еще дороже... Это все, что ты хотел бы знать?
Марран не ответил.
Сделав над собой усилие, он встал, взял свечу со стола, обернулся к овальному металлическому зеркалу на стене. Поднес свечку к лицу... Рука дрогнула.
– Марран – хвастливый барабан... Похоже?
Она не отозвалась, подавленная. Тогда он попросил тоскливо:
– Догадайся, Ящерица... Догадайся, что со мной...
– Ларт и Эст объединились против тебя, взяли в клещи...
– Да... Но это не все.
– Они одолели тебя... Ты стал вещью, мебелью...
– Да. Но это еще не все.
– Тебе плохо...
Он свирепо обернулся:
– «Плохо»?! Я...
Осекся. Выдохнул сквозь сжатые зубы и сказал спокойно:
– Я просто больше не маг, Ящерица.
Она стояла в полумраке, где он не мог разглядеть ее лица.
– Как ты сказал?
– Как ты слыхала.
Она медленно опустилась на скамейку.
– Это ты... Ты-то... Как же? Кто же ты теперь?
Он отчеканил зло:
– Бывший волшебник. Отставной кавалер. Ненужная вещь, которую потеребили-подергали да и вышвырнули вон. Вышвырнули и забыли, и с тех пор прекрасно без нее обходятся!
Она не удержалась и всхлипнула – громко и жалобно.
Марран криво усмехнулся:
– Не отчаивайся... Вот прекрасный случай предложить мне покровительство.
Она смотрела на него потрясенно. Хотела что-то сказать – и не решилась. Сникла, машинально принялась водить пальцем по краю блюдца. Потом снова набрала в грудь воздуха – и выдохнула, так и не проронив ни слова. Заколебалось пламя свечи.
Он оторвал глаза от скатерти:
– Ладно, говори...
Она покусала губы и выговорила, глядя в сторону:
– Можешь ругать меня, говорить, что хочешь... Ты всегда любил меня оскорблять... Но объясни! Объясни, что произошло между вами... Это какое-то затмение... Ты был...
– Любимцем судьбы.
Женщина быстро глянула на собеседника – тот скалил зубы.
– Ну, посмейся... Самое время нам посмеяться... Светлое небо, да Легиар прощал тебе то, что никому на свете не прощал! Господин Бальтазарр Эст, это мрачное чудовище – и играл с тобой на равных! И как вышло...
Она запнулась. Он смотрел на нее с сосредоточенным интересом:
– Ну, продолжай.
– Я хочу спросить, Руал, за что тебя... Только не ври.
Он чуть усмехнулся:
– А ты как думаешь?
Она помедлила. Опустила глаза:
– Я думаю... Что ты сам доигрался. Крутил, вертел, куражился... Есть вещи, за которые...
Лицо его вдруг застыло – и она испугалась. Пробормотала, будто оправдываясь:
– Но была же причина...
Радостно возопил первый утренний петух. Крик этот, не принеся Руалу облегчения, подсказал выход:
– Сейчас рассветет – и я уйду.
– Куда?
– В дальнюю дорогу. Не бойся, я не собирался злоупотреблять гостеприимством... твоей семьи.
Она вспыхнула:
– Ну и не надо было приходить!
– Ну и напрасно пришел...
– Ну и напрасно!
Он шагнул к двери – и наткнулся в полумраке на тяжелую рогатую вешалку.
Его отбросило, будто ударом гигантского кулака. Задыхаясь, он упал на пол, закрывая лицо руками, забился в судорогах...
Она в спешке наполнила стакан темной жидкостью, бормотала заклинания, плела руками сложное невидимое кружево...
Марран не сразу пришел в себя. Он долго смотрел в приоткрывшуюся дверцу печурки, приговаривая про себя: это огонь. Это огонь.
– Руал, очнись... ЭТО прошло... Теперь ты снова жив и будешь жить...
Что-то неприятно хрустнуло. Марран раздавил в руке стакан с остатками напитка и теперь наблюдал безучастно, как белую салфетку пятнают черные капли крови.
– Господин Легиар так презирает меня, что не соизволил самолично снять заклятие... Послал мальчишку...