Вы-то нам и нужны господин, - женщина смотрела в темноту капюшона пытаясь разглядеть глаза, но тщетно. Сумела усмотреть лишь бледные скулы и бледный покрытый щетиной подбородок, - кажется, теперь только вы поможете.
Она принялась тихо плакать и стеснительно отвернулась, закрывая лицо намокшим платком: - только вы.
- Вы из ордена? – мужчина прошептал настолько тихо, насколько это было возможно.
Трюм барка был тёмным и очень маленьким. Пару раз приходилось пробираться под навешанными лежаками команды, обходить забитые бочки и прочий груз расставлены по бортам корабля. На корме должны были находится каюты и комнаты для пассажиров у которых имелось один два золотых. Для простого народа это серьёзные деньги. Дама и её супруг ни как не походили на таковых, одетые опрятно и чисто все же выглядели как жители окрестных многочисленных деревень или на малых ремесленников, хотя это не имело значение.
- Мы узнали слишком поздно господин, - мужчина чуть поодстал и повернулся к человеку в плаще. Указал рукой между пару трюков сложенных канатов и мешков. – Прошу сюда. Мы узнали, когда были на том конце пролива в Тристане на ярмарке от патрона стекловарного цеха. Наш дядюшка, был болен, но не обмолвился о всей серьезности его болезни. А приехав, мы нашли его почти отдавшего Создателю душу. Моя жена так горюет. Один он у неё родственничек остался, так всего месяц она отца похоронила и теперь он.
Мужчина отворил дверь комнаты и встал в проходе.
- Просил он очень, хочу, мол, умереть на родной земле, в родном городе, где все детство и молодость прожил. Вот и повезли его. Но, похоже, не дотянет дядюшка.
Они прошли в еле освещённую комнату. Под светом свечей был виден старый еле дышащий человек, лежащий на кровати.
- С час назад позвал нас к себе прощаться, говорит сил терпеть нет уже, - мужчина обнял свою плакающую жену.
- Мы не хотим, чтобы он умер в таких страшных муках, хотим чтобы он очистил душу.
Человек в плаще снова кивнул, садясь возле кровати.
- Какой-то он странный Маргари, все время молчит, может он этот, - мужчина пытался говорить шепотом, но все же не так тихо как нужно было, - этот, чернокнижник.
- Ты же сам видел у него крест, а чёрные, злые люди даже смотреть на него не могут, - отозвалась шепотом жена, - я правда никогда не видела никого из упокоенников.
- Тихо, тихо, создатель милует, а вдруг и правда святой человек, мы его что, выгонять будем.
- Сделайте милость, мне нужна тишина, - человек в плаще не отводя взгляда от умирающего старика выставил в сторону пары раскрытую ладонь, приказывая остановится, - как твоё имя старик?
- Грегори Ш..ф..нер,- звуки проваливались в глотку заставляя старика кашлять.
- Грегори, готов ли ты увидеть создателя, увидеть его дары или пасть в безвестность, наказываемый по делам своим и за грехи свои, - старик кивнул, кажется с толикой радости на сморщившимся лице,- готов ли ты отдать то, что он дал тебе.
Старик улыбнулся. Рука человека легла на худую грудь в промокшей и скверно пахнущей тунике. Секунда, ещё одна. Человек в плаще поднес лицо почти в плотную к лицу старика и вдохнул последнюю “искру”.
- Что он делает? – дама выглядывала из-за плеча пытаясь рассмотреть в скудном свете дядюшку.
- Это все Маргари, нет больше дядюшки, - её муж опустил голову.
Человек закрыл ладонью веки побледневшее тело старика и повернулся к даме, протягивая руку: - Два серебряника.
Мужчина уже наготове держал серебро в сжатом кулаке, никогда не знаешь, что будет дальше. Когда хоронили его брата, тоже был один упокоенник, но уже правда старый и ничего у него не брал, хотя всякий знает, что Привратникам полагается плата – два серебряника, иначе они все грехи человека назад вернут и отправится душа покойного к демонам, так его матушка в детстве говорила.
Он высыпал монеты в ладонь привратника и с позволения накрыл усопшего простыней. Дама плакала у изголовья кровати. Они просидели так целый час в молчании – не проронив ни слова, сидели как в копаные.
Привратник уже пробирался через залежи груза. Наверху на палубе смерть – её запах очень резкий, который режет нос. Запах появился неожиданно, как раз во время смерти старика. Упокоенник надеялся на лучшее, но все же. Столько нечисти желает завладеть последней «искрой». Он не готов к встрече с ними и слишком много мешающих зевак. Даже победив в схватке он все равно по приезду будет допрошен властями и сожжён как чародей и чернокнижник. Это было первое чему его учили в монастыре – всегда прятаться, быть тише воды ниже травы. Простой люд хоть и бывает добрым, но как правило обделенным на ум. Что-то им знать не положено.