- Смотри, еще хуже не сделай. – Посоветовал Максим и, кивнув сестре, вышел из кухни, а потом хлопок входной двери возвестил хозяина, что гость ушел.
С его уходом повисла напряженная тишина. Даша, до этого поднявшись с колен любимого, отошла к окну и, сложив руки на груди, смотрела на улицу. Андрей, который очень надеялся, что друг поможет, был разочарован и расстроен, что в последний момент тот дал «задний ход». Толи испугался мести родителя, толи не верил, что план удастся. Впрочем, шатен его не винил. Максим, даже узнав, какой его отец чудовище, все еще его любил и верил, что он изменился. Да, тогда каждый вертелся, как мог, даже прибегая к преступным методам, но сейчас Максим верил, что все это осталось в прошлом отца, и сам мужчина изменился.
- Я все-таки попробую поговорить с отцом. – Сообщила Даша, когда тишина стала уж совсем невыносимо давить на уши. – Я верю, что смогу его убедить, что, лишив меня общения с тобой и родителями, он делает хуже. Прав Макс: если и есть компромат, то мы его не найдем. Но мне тоже слабо верится, что он существует. Да и к его прошлым преступлениям его уже не привлечь. Срок давности.
- Так надо свежее преступление? – Усмехнулся Андрей. – Смерть моих родителей подойдет?
- Прекрати делать вид, что только тебе дороги родители. – Вспыхнула девушка.
- Возможно, так и есть. Они же тебе не родные, вот ты и рассуждаешь. – Со злости Андрей не думал, что говорил, и эта обидная фраза выскочила, словно сама собой. Он прикусил язык, но было поздно.
- Ты, правда, так считаешь? – Поджала губы Даша, с грустью смотря на любимого. – Думаешь, мне плевать на них?
- Нет. – Ответил шатен, виновато смотря на девушку. – Прости, Даш, я сам не знаю, что говорю. Конечно, я знаю, что ты тоже их любишь. Просто не верю я в то, что твой отец передумает, поговорив с тобой. И рисковать не хочу. Слишком многое на кону. У нас только два выхода: либо мы играем по его правилам его же картами, либо делаем, как он хочет. Но мы должны решить это вместе. И колебаться нельзя. Тут либо пан, либо пропал.
- Хотелось бы первое.
- И мне хотелось бы. Но знаешь, почему я уехал? Не потому, что мне было просто расстаться с тобой. Я просто не хочу, чтобы ценой нашего счастья стала жертва моих родителей. Я никогда себя не прощу. Потому что это целиком и полностью будет моя вина. Поэтому тогда я решил, что безопаснее будет отказаться от тебя. И пусть это было больно для нас обоих, но так я спас родителей. Правда, отец и дальше продолжает испытывать судьбу, тайно общаясь с тобой. Но лучше, чтобы ты объяснила ему, как это опасно. Не надо злить твоего отца.
- Погоди, Андрей, ты говоришь, словно уже решил опять от меня отказаться. – Подошла к нему Даша, грозно сдвинув брови.
- А ты согласна бороться? – Парировал Андрей. – По твоим предыдущим словам я понял обратное. Сначала ты была согласна с нашим планом, но теперь ты считаешь, что лучше сделать иначе. Ты хочешь поговорить с ним по-хорошему, даже зная, что он может ответить. Поэтому давай поступим, как он просит, и пусть он радуется, а главное все будут живы и здоровы.
- Я прошу всего лишь довериться мне. Ты веришь мне, Андрей? Потому что если нет, то я не вижу смысла в наших отношениях. Мы должны доверять и довериться друг другу, если мы хотим быть вместе. Ты должен дать мне шанс. Отказаться от меня просто, но ты дальше сможешь жить, зная, что мог быть со мной и не попытался? Поверь, что я смогу договориться с отцом. Я скажу, что в курсе вашего разговора и в курсе его угроз. Он не сможет реализовать их, зная, что я тут же пойму, кто виноват. Макс прав: отец любит меня и он хочет, чтобы я так же любила его, иначе зачем ему исполнять все мои мечты и представать передо мной этаким ангелом-хранителем? И он знает, что разрушив мою жизнь, а я буду об этом знать, я его никогда не прощу. Я знаю, как убедить его. Я прошу шанс, Андрей.
- Хорошо. – Сдался Андрей, тяжело вздохнув. – Возможно, мы подпишем приговор всем нам, но я доверюсь тебе. Попробуй. Возможно, вы с Максом и правы, и ваш отец уже не тот монстр. По крайней мере, по отношению к собственным детям.
- Бороться, ведь не обязательно отвечать угрозой на угрозу. – Улыбнулась Даша. – Разговор подчас гораздо убедительнее любых шантажей.
- Возможно, ты и права. – Вздохнул шатен, притягивая к себе возлюбленную и снова усаживая ее на свои колени. Девушка улыбнулась и, обняв Андрея за шею, положила голову на его плечо. – Ты права, мы должны верить друг другу. Надеюсь, что в твоем отце осталась человечность, и он услышит нас.
========== Глава 22 ==========
Даша не стала откладывать разговор с отцом в дальний ящик и решила поговорить на следующий день, вернувшись в столицу. Но Петра Алексеевича дома не оказалось. Светлана, встретившая детей, сообщила, что мужчине пришлось срочно уехать по делам бизнеса, и он должен вернуться через несколько дней.
- Возможно, это и к лучшему. – Проговорила девушка. – Мне нужно подготовиться к разговору.
- А, может, это знак, что разговаривать не нужно? – Предположила Светлана, не веря, что супруг примет выбор дочери.
- Нет, мам, я знаю, каким он был, но я верю, что он стал другим. И если я с ним поговорю, попытаюсь помочь ему понять меня, я верю, что он услышит меня.
- Что ж, я тоже хочу верить, что хоть тебе удастся переубедить его, что его мнение не всегда единое верное. – Вздохнула женщина. – Тогда подготовься. Разговор, действительно, будет тяжелым.
- Да, а пока я хочу сходить к другим родителям. – Сообщила Даша. – Скажу, что я все знаю, и больше не будет никаких тайн. – И, чмокнув мать в щеку, девушка выбежала из дома.
Светлана, проводив дочь, решила подняться в комнату сына. Тот обнаружился сидящим на полу, рассматривающий свой детский альбом с фотографиями. Женщина подошла к нему и, усевшись рядом, с улыбкой посмотрела на одну из фотографий. На ней была изображена сама Светлана, а рядом стоял Петр Алексеевич, держа на руках сверток с младенцем. Снимок был сделан на фоне роддома, и младенцем был Максим, о чем говорила надпись внизу снимка, сделанная почерком матери.
- Он же заставил тебя, так? – Срывающимся голосом спросил Максим, не отводя взгляда от фотографии. На ней Светлана улыбалась через силу, словно эти роды отняли у нее все силы, зато Морозов-старший довольно улыбался, с гордостью держа на руках своего ребенка. – Ты не хотела больше иметь от него детей. Он заставил тебя?
- Это не важно. – Грустно улыбнулась Светлана.
- Для меня важно. – Выпалил Максим, вскидывая на мать глаза, полные слез. – Я не был желаемым. Ты понимаешь, как я себя чувствую? Мы с Дашей хоть и родные, но все же совершенно разные. Ее ты хотела, а я был зачат в насилии.
- Милый, я вовсе не хотела, чтобы ты считал себя…
- Но я так считаю. – Выкрикнул юноша и, вытащив фото из рамки, порвал его на куски. – Хотя нет, что-то общее у нас с Дашей есть. Мы оба жили всю жизнь во лжи. Я могу понять, что ты боялась отца и, как оказалось, не беспочвенно, но ты, даже когда я подрос, продолжала врать мне, подыгрывая отцу, ни разу не попытавшись сказать мне, что он за чудовище. Ты предпочла, чтобы я и дальше ненавидел тебя, обвинял, когда узнал, что ты отдала Дашу чужой семье. Ты согласилась на роль злодейки, отдав отцу роль доброго родителя. И это после всего, что он тебе сделал. Я бы понял тебя, слышишь? Я бы ненавидел того, кто этого заслуживает. Знаешь, я не хочу иметь ничего общего с этой семьей. Меня тебе тоже нужно было отдать. Так было бы лучше. В первую очередь для меня.
И, отбросив от себя фотоальбом, Максим резко поднялся на ноги и выбежал из комнаты, оставив мать глотать слезы обиды. Как больно, когда рушатся идеалы, а человек, являющийся для тебя кумиром и примером для подражания, оказался монстром, который не достоин ходить по земле. Покинув отчий дом, Максим позволил ногам самим нести себя. Достав пачку сигарет, он прикурил одну, а потом, сунув руки в карманы, двинулся вдоль улицы. Сейчас он, как никогда был рад, что обзавелся в свое время отдельным жильем. Он не хотел больше возвращаться в свой некогда родной дом. Максим понимал, что больше не сможет смотреть на отца без отвращения, а на мать без сожаления. Да, когда-то была счастливая семья, как на разорванном фотоснимке. Максим гордился своим отцом, с радостью нося его фамилию. А мать удачно играла роль заботливой матери и супруги. Сейчас вся его прошлая жизнь предстала для юноши, словно в плохом кино. Лживое двуличие отца ничем не отличалось от такого же отношения матери. Да, Светлана всего лишь хотела лучшей жизни для сына, чтобы тот не знал всех ужасов поступка своего отца, но именно сейчас Максиму было особенно погано на душе. Возможно, пока он был ребенком, притворство матери еще себя оправдывало, но если бы не стечение обстоятельств, показавшее истинный порядок вещей, Максим никогда бы не узнал, что за человек его отец. И здесь продолжающемуся фарсу не было бы оправдания. Потому что даже когда сын вырос и мог сам построить свое мнение о поступке матери, Светлана не захотела открыться сыну. До недавнего времени Максим считал, что у него есть семья, теперь он ощутил себя, как никогда одиноким. Для себя он все решил: с сестрой он продолжит общаться, но со своими родителями он больше не хотел иметь ничего общего. И даже хорошо, что Петра Алексеевича не оказалось дома, у Максима есть время, чтобы собрать вещи и уехать в другой город. Как можно дальше от этой лжи. И пусть все его мечты о блестящей карьере столичного юриста сейчас растаяли, как и его представление об образцовой семье, в которой он некогда жил, Максим был согласен даже на небольшую, малооплачиваемую практику где-нибудь в захудалом городке, где его Морозов-старший точно не догадается искать. Прежде чем забыться в бутылке виски, заняв место за барной стойкой в заведении, что встретилось ему по пути, Максим только надеялся, что у сестры получится отвоевать свое право на счастье. Впрочем, ему это казалось уже маловероятной возможностью.