– То, что вам – лишь бы продать, не значит, что мне – лишь бы вручить, – со смехом огрызнулся я.
– Тогда бери яблочки, будешь кусать заместо локтей, – оседлала свою волну «Юмор-FM» бабуля. – Не обижайся. Семеренко – вот что тебе нужно. По лицу вижу.
– Такое же конопатое? Что еще видно?
– Приезжий?
– Да, то есть не совсем.
– Я так и подумала. Еще не акклиматизировался. Может, комната нужна? Недорого. У меня как раз студент съехал. В армию забрали.
– Спасибо, я подумаю.
– А что с цветами?
– Пока не до цветов, я же говорю, дарить некому.
– Ты повторяешься.
– Это вы повторяетесь.
– Ты, главное, дари, а женщина появится. И помни, женщины не любят повторы. Подарки – любят, повторы – нет.
– Некоторые могут и без подарков, – проводил я взглядом парочку, что удалялась обнявшись.
– Так он же местный.
– Ну да, а я что, не местный? – отмахнулся я от бабки и, резко развернувшись, двинулся в сторону площади, с ходу попав одной ногой в лужу. «Весна! И всем, как по команде, течь».
Я стряхивал воду с обуви и слышал, как улыбается старушка. Наконец решительно поднял голову, чтобы продолжить возвращение в город.
– Ты чего скулишь? – понюхал Шарик незнакомку. – «Из породистых, – сразу определил он, изучая ее ошейник со стразами. – Шерсть лоснится и блестит, как шелк, а запах какой? С ума сойти».
– Хозяин ударил. Да нет, не туда, по морде!
– Извини, привычка. За что? – обошел он незнакомку и преданно посмотрел ей в глаза.
– Мужчина подошел, дал конфету, погладил по голове, я взяла. Это его и выбесило, я имею в виду хозяина, – начала плакаться в шерстяную жилетку Шарика Муха.
– Какому мужчине понравится, если ты берешь у другого. Понятное дело – ревнует.
– А он был такой галантный! Я имею в виду того мужчину.
– Не плачь, тушь течет, – стал языком зализывать ее горе Шарик.
– Правда?
– Я уже слизнул.
– Спасибо.
– Вообще-то спорить я не люблю.
– Это хорошо.
– Но могу укусить. – Хочешь, я ему отомщу, цапну его за одно место.
– Вы такой смелый. Как вас зовут?
– Шарик. Можно сразу на «ты». А то от «вы» мне хочется выть.
– А меня Герда Шейх Брут.
– Надо бы записать, сразу не запомнить.
– Можно просто Герда. Я хочу убежать из дома куда глаза глядят, – задрала она свой носик вверх.
– Тогда бежим!
– Так просто?
– Да. Просто беги рядом.
– Как прекрасно почувствовать себя свободной: куда хочешь, туда бежишь, и с кем хочешь. Ты так быстро бежишь, Шарик! Ты, наверное, такой сильный!
– Так меня ноги кормят, – не смотрел под них Шарик, и только ветер поглаживал его внезапные уши, которые ловили каждый вдох и каждый выдох Герды, с приторной осторожностью, чтобы не загнать ее этим счастливым галопом.
– Это твоя работа?
– Это мое хобби: бежать, когда рядом вдоль дороги, не останавливаясь, чешет природа. Она – часть моей скуки, хотя и прекрасной.
– А я?
– А ты другая, ты лучше. Будь у тебя зеркальце заднего вида, ты бы знала, насколько прекрасны твои ландшафты.
– Мои уже устали, и кормит меня хозяин. Шарик, разве у тебя нет машины? Хозяин всегда на машине меня возил.
– Откуда? У меня и дома-то нет.
– Ты, наверное, бездомный?
– Наверное, – сбавил он темп, заметив, что незнакомка начала отставать.
– Я слышала про таких.
– Про меня всякое говорят.
– Тогда куда мы бежим? Я-то думала, что к тебе.
– Нет, я же говорил, бежим просто так, я всегда бегаю, когда делать нечего.
– Ты, наверное, легкоатлет?
– Да нет, у меня даже формы нет. Есть уже охота… Может, поедим, я знаю здесь одну замечательную помойку.
– После шести я не ем.
– Фигура? – бросил на нее многозначительный взгляд Шарик. – Понимаю, хочешь помочиться?
– Нет.
– Я тоже не хочу, но надо, подожди немного, я быстро.
– Ты такой бескомпромиссный, Шарик.
– Я такой, – отклонился он от курса.
– Черт, я совсем забыла, что ко мне парикмахер должен прийти в восемь.
– А как же свобода? – догнал ее Шарик, окропив столб.
– Может, в следующий раз? Свобода от нас никуда не денется.
– Хорошо, тогда я тебя провожу.
– Ты такой любезный.
– Вы прекрасны. – Долго думал Шарик, с чего начать, и перешел обратно на «вы», чтобы казаться как можно дипломатичнее. – Могли бы мы… как вам сказать поизящнее? Трали-вали.
– Вы имеете в виду шпили-вили? – перевела его мысли Герда.
– Да! – обрадовался он. Он еще никогда не встречал таких умных баб. – Как вы точно подметили.
– Проходила уже, – вздохнула она.
– И что? – включил все свое обаяние Шарик, наклонив голову вбок на тридцать градусов. Он всегда так делал, когда не хватало слов.