Кадер опустился на корточки, прежде чем дотянуться до моего подбородка и коснуться губами моих.
— Я позабочусь об этом, — его щеки вспыхнули, когда он осмотрел мое обнаженное тело. — Я предпочитаю тебя такой, какая ты есть, но, может, ты захочешь одеться, пока ждешь.
Это не было словесным приказом притаиться, но все же я не могла устоять.
Взяв шершавое одеяло, я кивнула.
Кадер быстро вышел из здания, и свежий воздух из открывшейся двери поднял пыль. После того, как дверь закрылась, я посмотрела на теперь уже синее небо через грязные окна и вспомнила свой предыдущий вопрос. Наступит ли сегодня мой последний рассвет, последний день, последнее что-нибудь?
Страшный и обнадеживающий ответ, который пришел мне в голову, заключался в том, что я не знаю.
Возможно, так и будет.
Может, я доживу до глубокой старости.
Не было никаких гарантий, и, подобно сегодняшней утренней прогулке или тому, как Кадер принял меня в качестве задания, в конце концов имело значение то, как мы реагировали — как действовали.
Я не хотела и не могла быть сторонним наблюдателем собственной жизни. Буду ли я довольна жизнью, которую прожила, если сегодняшний день действительно станет последним?
За последние несколько часов я решила, что нет.
Это не имело никакого отношения к работе, хотя я и хотела большего. Я хотела, чтобы жизнь продолжалась. Мне тоже хотелось большего. Я хотела того, что мы с Мейсоном начали в детстве, а недавно нашли с Кадером. Я желала человеческой связи больше, чем когда-либо осознавала. Потребность была не только физической, хотя я охотно признала, что пристрастилась ко всему физическому, что приходило с Кадером — даже к тому, что было новым и необычным.
Это нечто большее.
Это эмоциональная связь, которую мы разделяли, еще до того, как узнали о ее происхождении.
Я не хотела, чтобы Кадер отпускал меня, как и сама не хотела уходить от него.
Снова одевшись в свою прежнюю одежду, я надела туфли и толстовку Кадера, ожидая его возвращения. Поскольку на моем уровне не было окон, а дверь была прочной, я находилась в незнании от того, что происходило за пределами здания. Что услышал Кадер? Это был Джек? Зачем Джеку приходить в дом? Будет ли это моей возможностью встретиться с человеком, которому Кадер доверил свою собственность? Или я буду прятаться?
Выжидая, я оглядела комнату по периметру. То, как та была устроена, напомнило мне подвал или гараж-склад. На многочисленных металлических полках стояли коробки и сумки. Запирающиеся шкафчики и сейфы были закрыты. Как и все остальное в жизни Кадера, дом казался организованным и упорядоченным.
Единственными неуместными вещами были одеяло и бандана. В ожидании я сложила одеяло, положила его на ближайшую коробку и накрыла банданой.
Я вздрогнула, когда, стиснув руки перед собой, повернулась на звук открывающейся двери. И попятилась, когда в дверном проеме появился пожилой мужчина с седыми волосами и грубым загорелым лицом.
— Что это тут у нас. Никогда не думал, что доживу до того дня, когда у Прайса появится тёлочка. — Его кривозубая улыбка стала шире. — Звучит лучше, чем кобылка, тебе не кажется?
Он не дал мне ответить.
— Но ты же не кобылка, не так ли. — Он оглядел меня с ног до головы. — Чтобы загнать этого жеребца в загон, нужна женщина.
Мой разум наполнился новыми вопросами, оценка этого человека холодила кожу. Прайс? У Кадера была фамилия?
Я выпрямилась, радуясь, что оделась. Расправив плечи, я решила встретиться с этим человеком лицом к лицу. Я сделала шаг вперед и подняла руку.
— Привет, ты Джек, я полагаю?
Он подошел ближе, стуча ботинками по бетону. На мгновение он замер на том месте, где только что лежало одеяло. В первый раз я заметила, как сдвинулась пыль. Не сводя с меня глаз, он продолжил свой путь.
Хотя возраст и время, скорее всего, украли несколько дюймов от его роста, он все еще казался мускулистым, сильным и сложенным для тяжелой работы. Несмотря на то, что он был ниже ростом и старше Кадера, его рукопожатие было крепким, и вопреки грязной улыбке его голубые глаза выражали тепло.