— Я поищу, пока ты спишь, — сказал Лир. — Если это что-то ужасное, я разбужу тебя. Иначе это подождет до утра.
Пайпер думала об этом, пока он поднимался по лестнице.
— Ладно, — сдалась она.
Он остановился у двери ее спальни и опустил Пайпер на ноги. Он обвил ее руками и притянул к себе. Она вздохнула. Вот и объятия. Она ждала этого, вернувшись в Консульство. Вдруг на глазах выступили слезы от воспоминаний о последних днях.
Он потерся щекой о ее волосы.
— Ты милая, когда сонная, — отметил Лир.
— Это ты меня сделал сонной, — возмутилась она. Но вяло. Глаза не хотели открываться.
Его пальцы коснулись ее щеки. Еще покалывание.
— Ладно, теперь ты сможешь хотя бы переодеться. Моя спальня ждет тебя, как только ты сменишь эту одежду.
— А нужно? — простонала Пайпер. Она не ощущала, чтобы усталость стала меньше, а переодевание казалось непосильным трудом.
— Так будет лучше спаться. Я заставил бы тебя принять душ, но ты можешь отключиться, как Эш, а потом побьешь меня за то, что я был в душе с тобой.
— Как я тебя побью, если отключусь?
— Эш смог. Не знаю, в чем была его проблема.
Она фыркнула со смешком.
Лир осторожно отошел, проверяя, сможет ли она стоять сама, а потом отпустил. Он склонился и задел губами ее лоб.
— Поспи, милая. Я буду отгонять злодеев до утра.
Она улыбнулась.
— Спасибо, Лир.
Он коснулся ее щеки и ушел вниз по лестнице. Ощущая меланхолию, Пайпер открыла дверь спальни и прошла внутрь.
Ей не нужно было переживать из-за шума. Эш лежал на кровати на спине и не замечал мир. Тонкое одеяло накрывало его до пояса, серая футболка скрывала раны. Красной ленты не было на его волосах, мокрые пряди торчали и спутались без косы. Это смягчало его лицо, делало младше. Он выглядел на свой возраст.
Пайпер озиралась сонно в поисках пижамы. Ее комната была бардаком. Казалось, тысячу лет назад она терзала ее в поисках наряда на праздник.
Вздохнув, Пайпер прошла к шкафу. На половине пути, хоть и собираясь переодеться и уйти в гостевую спальню, она свернула к кровати. Ей нужно было набраться сил. Она села на край матраса и устало смотрела на Эша. Она боролась с желанием коснуться его лица. Она чуть не потеряла его навеки. Она хотела обвести его лицо, пригладить волосы, коснуться губ, ощутить его дыхание, чтобы понять, что он жив и здесь, в безопасности.
Боль сдавила живот. Она больше месяца переживала за него, но это не меняло ее главные цели. Она хотела стать Консулом. А Консулы не связывались с деймонами. Как бы она ни заботилась о нем, она всю жизнь пыталась стать Консулом. Она не хотела все теперь портить, хоть сердце и колотилось от одной мысли о прикосновении к нему.
Даже без этого он был недосягаем. Он был деймоном, сильным и опасным деймоном. Она же сделала выводы после случая с Микой? Все знали, что деймоны были непостоянны. А она не будет портить будущее ради связи с деймоном, кем бы он ни был. Даже если один поцелуй невероятно зажег ее. И она не могла не думать о том, что было при побеге из Хризалиды. Она не была заведена. Правда. Это только адреналин, ведь хищник пробовал ее шею, желая ее крови. Не соблазнительно. Ни капли.
Она сглотнула, глядя на Эша. Он это помнил? Это было важно?
Она закрыла глаза. Не важно. Этого не повторится. Как и не имело значения, как он обнимал ее после того, как Вейовис исцелил его, как он притянул ее к себе, когда она сказала, что ей холодно. Они оставались друзьями. И все. Она скривилась, потом зевнула. Мысли теряли смысл. Умиротворенная от знакомого запаха своей комнаты, она легла, не думая об этом. Ее подушка ощущалась неправильно, ах, это был живот Эша. Неплохая подушка. Она глубоко вдыхала его запах, смешанный с ароматом дома, устроилась удобнее, укрылась краем одеяла и уснула.
ГЛАВА 17
— Пайпер? Эш? Просыпайтесь.
Пайпер недовольно выдохнула и уткнулась в тепло постели. Она не проснется. Нетушки. Приходите завтра.
— Эй, — Лир рычал и шептал. — Просыпайся!
Тревога его голоса пробилась сквозь пелену сна. Пайпер приоткрыла глаза. Лир нависал над ней темной тенью. Он не включил свет, войдя в комнату. Часы у кровати показывали, что было три часа утра.
— Хватит меня игнорировать, Эш, — прошипел он. — Беда.
То, что ее сонная голова посчитала теплой подушкой, издало звук. Пайпер села. Ее голова весила тысячу тонн. Эш лежал на животе, он смог лишь повернуть голову к Лиру.
— Что такое? — прохрипела она.
Лир посмотрел с опаской на дверь и сел рядом с Пайпер.