Она зажмурилась, содрогаясь. Нужно было дать яду убить ее. Как она могла решить, что этот вариант лучше? Как она могла это допустить?
— Девчонка.
Пайпер прищурилась. Страж вошел в палатку и стоял над ней.
— Девчонка. Вставай.
Она начала медленно приподниматься. Он схватил ее за руку и поднял на ноги. Пайпер охнула от боли. Мышцы сопротивлялись.
— Шевелись.
Он толкнул ее в спину. Она прикусила губу до крови, ноги двигались по шагу за раз. Чем больше она шла, тем больше сил появлялось в ногах, хоть каждый шаг приносил боль. Ее руки дрожали, но разум прояснялся. Она сразу заметила перемену в лагере в лучах рассвета. Солдаты двигались решительными быстрыми шагами, разбирая лагерь, хаос был организованным. Ей не нравилось видеть доказательство их умений. Она помнила беспорядок в Асфоделе, когда они бежали за ней. Эти солдаты отличались от стражи, как ночь и день.
Палатка Самаэла была открыта. Страж остановился на пороге. Пайпер вошла одна, сердце билось все быстрее от каждого шага. Самаэл стоял за столом, который теперь был с картой, окруженный генералами.
— …тот, кто сломал мои чары, может переместить Сахар в любой момент, — говорил Самаэл, когда она остановилась внутри. В его голосе звенел гнев. — Я не могу больше отследить его. Нужно отправлять отряды, окружить Консульство, пока Сахар не переместили. Он может быть уже вне территории, но мы не узнаем, пока не проверим каждое тело.
— Чары разрушили четверть часа назад? — спросил один из деймонов Аида, жнец, судя по его красным глазам. — У мерзкого Ра были часы, чтобы заметить чары. Он дал Сахар тому, кто опознал вашу работу?
— Не могу сказать, — ответил Самаэл. — Я хочу его живым. У него есть информация о Сахаре. Отправьте столько скаутов, сколько нужно. Я хочу, чтобы за движениями у Консульства следили.
— Да, сэр. Я сообщу лидерам отрядов, что мы хотим Ра живым. Что-то еще?
— Нет. Остальных убить.
Жнец отсалютовал и ушел, не взглянув на Пайпер по пути. Самаэл повернулся к ней. На его лице не было злости, но он явно был в ярости.
— Пайпер, — он окинул ее взглядом. Увиденное его удовлетворило. Она пыталась скрыть дрожь. — Непредвиденные обстоятельства не позволили мне исполнить то, что я задумывал на утро, — сказал он сухим тоном, намекающим на сильную злость. Он повернулся к карте на столе. — Ты знаешь, который час, Пайпер?
— Нет, — прохрипела она. Могло быть около семи утра.
— Само время не важно, — сказал он, поднимая маленький предмет со стола. Он повернулся к ней, крутя черную вещицу в руках. — Но тебя нашли рядом с моей армией три часа назад.
Она смотрела на него. Три часа? Что такого особенного в… Эш. Он должен быть в лесу неподалеку после трех часов. Как она могла забыть? Самаэл задумывал ловушку для Эша. Она не нашла способ предупредить его. Боль выгнала все из ее головы, оставив туман. Паника охватила ее, адреналин стер боль.
— Я очень хотел убить его, — пробормотал Самаэл. — Хотел увидеть гнев в его глазах, когда я лишу его жизни. Я создал его. Убить его — мое право.
— Вы… не собираетесь убивать его? — прошептала она, едва смея надеяться.
Самаэл хотел Сахар, и кто-то сломал его следящие чары. Он должен был быстро найти его, пока камень не спрятали. Ему не было дела до ловушки для Эша.
Самаэл улыбнулся ей. Он взял ее за руку. Перевернув ладонь, он вложил туда маленький предмет. Крохотный нож, который он смазал ядом в палатке медиков.
— Я не буду убивать Эша, милая моя, — сказал он. — Это сделаешь ты.
ГЛАВА 19
Она шла на рассвете.
Пайпер боролась с каждым шагом. Ошейник дрожал на ее шее, обжигал, но его скрывала черная рубаха солдата. К ее запястью был пристегнут холодный травленный кинжал. Длинные рукава рубахи хорошо его скрывали.
Все внутри нее корчилось от ярости. Снаружи она шла нервным быстрым шагом, почти бежала, словно как раз сбежала от армии. Она разглядывала тени под деревьями у узкой долины. Армию не было видно из-за холма за ней, отряды готовились разделиться и окружить Консульство, им оставался час пути.
Адреналин бурлил в ней. От ужаса было сложно дышать. Но этого не хватило бы, чтобы показать Эшу, что что-то не так. Конечно, она боялась. Она была пленницей Самаэла и с трудом сбежала, как он подумает.
Она каждой частичкой тела пыталась остановиться. Она просила сердце перестать биться, умереть, пока не поздно. Но контроль Самаэла над ее телом был абсолютным. Она не могла остановиться. Не могла изменить грядущего.