В итоге через три недели после развода, ведя очередной мысленный диалог с самим собой, то ли оправдываясь, то ли обвиняя, он психанул так сильно, что позвонил Даниэле и выдавил из себя:
«Я уточнить по поводу отпуска. Вылет в понедельник в 12:30. Ты помнишь?»
«Неужели и ты помнишь?»
«Передо мной лежат билеты. Я заеду за вами около десяти».
И нажал отбой, не желая слушать, как она отказывается.
К его удивлению в понедельник в 10 часов утра Данька и дети сидели в прихожей на чемоданах. И ждали папу. И, что еще феноменальнее, с тех пор они ни разу не поссорились. Ни разу! А это вселяло некую надежду.
Тщательно вымывшись под душем и вычистив зубы, Леша на несколько мгновений завис перед дверью, мысленно считая до десяти. Раз. Два. Три. Четыре. Пять. ШестьСемьВосемьДевятьДЕСЯТЬ!
- Нам надо поговорить! – заявил он, распахнув дверь.
- Не заставляй меня пожалеть, что я поехала с тобой, - Даниэла открыла глаза. Они были сердитыми. И весь вид ее был сейчас скорее воинственным, чем больным.
- Ну, я надеюсь, что в данном случае мое предложение тебе понравится.
Теперь взгляд стал удивленным.
- Ты уверен, что знаешь, что мне может понравиться?
- Мы знакомы с семилетнего возраста. Ты всерьез считаешь, что есть вещи, которые я не знаю?
- Не льсти себе! – хохотнула она.
Леша поморщился. Если что он и знал, так это ее экстраординарную способность спускать его с небес на землю.
- Так излагать или нет?
- Да говори уже, - отмахнулась она и села на кровати, подтолкнув под спину две подушки. Пару дней назад начало ломить поясницу. Она надеялась, что это временно, и прекрасно понимала, что «временно» закончится еще нескоро.
Леша широко улыбнулся, взял стул, придвинул к кровати и уселся на него. Излагать – это он был специалист. Почти десятилетняя практика в универе свое дело сделала.
- Значит так. У нас имеются следующие исходные данные. Мы расстались. Опять. Я понимаю, что три раза – это уже закономерность. И придется смириться с тем, что друг другу мы не подходим. Но, во-первых, как я говорил ранее, знакомы мы с первого класса школы. И знаем друг друга лучше кого бы то ни было. Во-вторых, у нас двое детей и отличный престарелый глухой и полуслепой кот, который требует ухода и заботы. В-третьих, что бы между нами ни происходило, вряд ли в моей жизни будет человек, который станет мне ближе тебя… Знаешь ли… Двадцать семь лет почти совместной жизни на помойку не выбросишь… Мы с тобой родственники больше, чем если бы ты была моей сестрой. В-четвертых, как видишь, сейчас мы почти не ссоримся, значит, уже эту черту переступили. Какой-то перелом между нами в определенный момент произошел. А потому это уже совсем другой уровень взаимоотношений, чем раньше. Отсюда я делаю следующий вывод, с которым, надеюсь, ты согласишься, потому что он логичен. Нам необходимо срочно избрать новую модель поведения касательно друг друга. Так, чтобы ни тебе, ни мне, ни детям это не причиняло боли. И не провоцировало стрессы и неврозы. Одним словом, я предлагаю… попробовать нам… дружить.
По окончании этой очень длинной, но не очень пылкой тирады Даниэла судорожно икнула.
- Ты совсем умом повредился? – с живейшим интересом спросила она.
- Почему? – удивился Леша.
- Потому что я не хочу с тобой дружить!
Теперь уже судорожно икать была его очередь. Но он не икнул. Он еще раз мысленно посчитал до десяти. Это была его новая стратегия, чтобы не взорваться. Иногда помогало. В этот раз – не очень.
- Тогда, позволь узнать, чего ты хочешь? – ядовито спросил он.
- Мои желания теперь не имеют никакого значения. Как современные и воспитанные люди, мы с тобой обсудили все стороны мирного сосуществования между собой при наличии детей и кота. Если ты помнишь, даже любезные пожелания третьих сторон в лице твоих родителей были учтены.
- Мммм… Что? Неприятно оказалось побывать в моей шкуре, да? Не все же мне одному отдуваться!
- Твоя жажда мести может быть полностью удовлетворена, - торжественно провозгласила Даниэла.
Дело заключалось в том, что в третий развод ввязались Берги-Соколовские. Мария Францевна от души высказала нерадивой невестке, а заодно и Ляпкиным, все, что копила долгие годы. О загубленной жизни несостоявшегося великого ученого, о пагубном влиянии меркантильных интересов Даниэлы на человека иного склада ума и о невозможности эгоизму узреть порывы благородной души.
Проще говоря, ей было обидно за сына, которого бросали третий раз. Чья психика это выдержит? Точно не Марии Францевны. Она никогда не была сдержанной особой. А регулярно лакать валерьянку – кому понравится?