Жена и бровью не повела. Он этого не видел, но был уверен на сто процентов.
- Ну что молчишь то? - с этими словами Федя провел пальцами по ее плечу.
- Ты что, бухой? - с раздражением в голосе выпалила Татьяна и повернулась к нему.
- Ты дура, нет? Ты же знаешь, что я уже давно не пил! Сразу к тебе! Эх ты... - с досадой проговорил Федя и повернулся на другой бок, чтобы не видеть жену.
Спустя несколько минут, Татьяна сама разрушила тишину:
- А и вправду, а что это ты не пьешь? Раньше ведь стабильно одаривал меня перегаром перед сном. Да и утром тоже.
«Началось». - подумал Федя, а затем ответил: - Я не пью, потому что в одиночку не пью из принципа, а пить мне не с кем.
- А как же Артем? Что-то его давно не было видно! - посетовала жена.
- Уф, - выдохнул Федор, он не очень любил говорить на эту тему, - Ну я же тебе рассказывал. Ну, про тот случай.
- А, точно. Так ведь уже полгода как прошло. Что, неужели за полгода и ни разу не посидели? - допытывала жена. Судьба Артема ей была явно интереснее, чем жизнь мужа.
С большим трудом Федя смог удержать себя и не сорваться на крик, он постарался как можно спокойнее, скрывая раздражение и злость, ответить на вопрос Татьяны.
- Я же тебе же не один раз говорил, - сквозь зубы процедил он, - после того случая мы виделись пару раз и не более. Он не отвечает на звонки и все время занят. Он сейчас свое ИП открыл. Удочки и рыболовные снасти продает. Бизнесмен, - ответил Федор, при этом сделав особый акцент на последней фразе.
- Эх, может, и тебе надо туда сходить, глядишь, человеком станешь! - не без иронии в голосе сказал Татьяна. В темноте проглядывали ее белые зубы и приподнятые уголки рта.
На этот раз Федор не выдержал и вскочил с кровати:
- Хватит уже! - заорал Федя, - как ты мне надоела! Тварь ты бездушная! А я ведь, дурак, еще тебе сюрприз сделал, такие деньги выложил... Эх, дурак, дурак! - повторял Федор, при этом изрядно колотя себя по голове ладонями.
Таня вскочила с кровати и подошла Федору.
- Какой еще подарок? - спросила Татьяна со всей серьезностью.
- Да пошла ты! - махнул рукой Федор и вышел из спальни.
Он сидел на кухонной табуретке в семейных трусах и белой майке. На столе тлели сигареты, а в руке доживала свои минуты еще одна. Федор затянулся в последний раз и затушил сигарету. В этот момент кто-то крепко обнял его за спину. Федор развернулся и увидел свою жену. Татьяна стояла перед ним, виновато склонив голову, лицо было красным от слез, а в зажатом кулаке были билеты. Она обняла его и поцеловала в лысину.
- Федечка, прости меня, я совсем не ожидала такого, - она гладила его по голове, - откуда ты узнал? Откуда ты узнал, что я хотела на этот спектакль?
- Слышал, как ты соседкой разговаривала на эту тему, - грустно ответил Федор.
Татьяна прикрыла рукой глаза и отошла от Феди, резко развернувшись, она стремительно вышла из кухни, оставив мужа одного.
Федор достал из пачки еще одну сигарету и закурил. Завтра их браку исполнится двадцать пять лет. И впервые за двадцать пять лет они сходят в театр.
* * * *
Федя чувствовал моральное удовлетворение, которое подарил ему этот благостный день. Татьяна была довольна, его любимая солянка остывала на плите, а весь день, включая поход в театр, прошел без скандалов и нравоучений. Впервые за много лет Федор чувствовал себя если не счастливым, то хотя бы довольным. Впечатлительная жена взяла с собой фотоаппарат и на радостях прибавила Федечке работы. Он уже около получаса сидел за Вовкиным компьютером и обрабатывал фотографии в фоторедакторе. Феде очень нравилось это занятие, особенно в последнее время, когда жена пилила его всего больше, а пиво он пил все меньше. Но он всегда успокаивался, на славу покорпев над качеством фотографий. Когда он покупал Володе компьютер для учебы (но на деле для компьютерных игр), он себе даже и не представлял, что сам будет проводить за компьютером едва ли не больше времени, чем его сын. Около шестисот фотографий различного качества и разрешения. Татьяна не была фотографом от бога, поэтому в основном попадались красноглазые артисты и расплывающиеся гоголевские персонажи. Почти мистика. Но попадалось и несколько стоящих фотографий. Федор за бутылку договорился с охраной, и счастливая Татьяна побежала за кулисы, а улыбающийся Федор поплелся за ней. Шутка ли, столичный театр приехал всего на два дня! Конечно, Федя был далек от театра, но ему было приятно видеть, как радостная жена мучает уставших артистов. Впрочем, некоторые уже успели переодеться и смыть грим. И тут же Федор выступал в роли фотографа, а его жена - в роли фотомодели. Как раз эти фотографии и получились самыми хорошими, но Татьяне об этом было знать необязательно. Она была хороша. Стройная, в красном платье, она и сама была похожа на актрису. Он подбегала к каждому актеру и каждой актрисе. Федор кликал мышкой и не переставал улыбаться. Вот тут она с актером, который играл городничего. Высокий, голубоглазый, с лицом, словно высеченным из камня. Но Татьяна затмевала любого. Бобчинский и Добчинский - две жерди, а посередине хрупкая Татьяна. Его жена была с характером. Пробивная. Ей ничего не стоило заглянуть в гримерку к самому ревизору! Бедняга сидел и разгримировывался, а Таня буквально застала его врасплох. Улыбающийся ревизор сидел на своем кресле перед зеркалом, а Татьяна стояла рядом, положа руку ему на плечо. Тут Федя заметил, что ревизор тоже получился красноглазым, как китаец после употребления табака. Он приблизил и исправил эту оплошность. Теперь он стал почти идеальным человеком - красивый, с обаятельной улыбкой, но с изъяном: шрам на лице, который Федя успел разглядеть через слои тоналки и грима. Вроде не старик еще, но с таким шрамом. «Бандит, наверное», -- еще тогда подумал Федя, но не стал заострять на этом внимание. Это было уже не важно. Фотографии были готовы, и завтра он их распечатает; ну а некоторым посчастливится занять место в семейном альбоме. Федор широко улыбнулся и откинулся на спинку кресла. Жизнь продолжается, а ведь он думал, что все совсем наоборот.