Выбрать главу

Люси так яростно защищала отчима, и при этом у нее так ярко горели глаза, что Хайден невольно ею залюбовался. Так, стоп. Он — профессионал, и не стоит об этом забывать.

— Аль-Капоне тоже хорошо обращался с родственниками.

— Возможно, но у Грэхама нет с ним ничего общего, — раскрасневшись, выдохнула Люси.

— Я всего лишь хотел сказать, что можно нарушать закон и при этом хорошо относиться к своей семье.

Люси посмотрела ему прямо в глаза, и Хайден не стал отводить взгляд. Время сейчас играло на него.

Не выдержав, она опустила взгляд, слегка качнув головой, и Хайден невольно представил, как мог бы сейчас запустить пальцы в роскошные светлые волосы, приподнять ей голову и самому склониться над ней, припадая губами к ее нежным губам, и…

Хайден вдруг почувствовал, как его начинает душить галстук. Черт, что это на него нашло? В таком важном деле он просто не имеет права заглядываться на свидетельниц. Нужно взять себя в руки.

Хайден пристально смотрел на Люси, раз за разом повторяя себе, что она пытается укрывать преступника.

— Работая на АНС, доводилось ли вам нарушать закон? — резче, чем собирался, спросил Хайден.

— Нет.

— А известно ли вам хоть что-нибудь о незаконной деятельности АНС?

— Нет.

— Работали ли вы с бывшими журналистами АНС Брендоном Амсом и Троем Холлом, когда они незаконно прослушали телефон президента и узнали о его внебрачной дочери?

— Нет.

— Они выполняли распоряжения вашего отца?

— Разумеется, нет.

— Сперва они во всем обвинили временного сотрудника, но он оказался непричастен. Вам известно, кто из АНС помог им?

— Насколько мне известно, никто.

— Как по-вашему, почему подозрения пали именно на АНС и Грэхама Бойла?

Люси шумно выдохнула:

— Если человек чего-то добился в этой жизни, то всегда найдутся желающие его растерзать.

К сожалению, на этот раз все было гораздо сложнее. Может, Грэхам действительно хорошо обращался с приемной дочкой, но это не мешало жестокому ублюдку ходить по головам и ломать чужие жизни.

— Как АНС удалось узнать о дочке президента Морроу? Раньше он был сенатором в Монтане, так что его прошлое не раз проверяли.

— Не знаю. — Люси слегка нахмурилась. — Я с этой историей не работала.

Хайден обязан был продолжать допрос, но, глядя на Люси, ему почему-то нестерпимо захотелось взять ее за руку и сказать, что все будет хорошо. Но при этом он почти не сомневался, что все это — лишь игра, чтобы его разжалобить. Не стоит об этом забывать.

— Но неужели вы не обсуждали все это с коллегами? Такой громкий скандал…

— Опытные журналисты не любят делиться своими тайными.

Странно, кажется, она не врет, но тогда как все это соотносится со словами Анжелики Пирс?

Хайден устало потер лоб. Может, это все из-за недосыпа?

Наверное, стоит сегодня закончить пораньше, забрать сына у соседки-няни и погулять с ним где-нибудь в парке? А допросить Люси Ройал он и потом успеет.

— Спасибо, что пришли, если мне снова понадобится с вами побеседовать, я вам позвоню.

Убрав блокнот с ручкой в сумку, Люси поднялась:

— Мистер Блек, я понимаю, что вы всего лишь выполняете свою работу, но при этом очень надеюсь, что вы допускаете, что Грэхам Бойл может оказаться невиновным.

Хайден резко поднялся:

— Мисс Ройал, если все улики укажут на его невиновность, то именно это я и сообщу конгрессу.

Но чутье подсказывало Хайдену, что за всем этим стоит именно отчим Люси Ройал, а чутье еще никогда его не подводило. Осталось только найти доказательства.

Придержав для Люси дверь, Хайден задумчиво смотрел, как она идет по коридору, слегка покачивая бедрами. Он как-то не ожидал, что эта красотка окажется настроена так решительно.

Хорошо хоть, сам он еще решительней.

И следующий раз он будет готов к их встрече.

Глава 2

Секретарша сказала, что Грэхам разговаривает по телефону, но она все равно может войти, и Люси неслышно проскользнула в кабинет отчима.

Заметив ее, Грэхам кивнул и отдал своему собеседнику еще парочку каких-то указаний.

Люси привычно посмотрела из окна на полюбившийся город. Она переехала в Вашингтон из Северной Королины в двенадцать лет, когда мама вышла замуж за Грэхама. И город, и Грэхам хорошо ее приняли и всегда были к ней добры.