– Алло, малыш! Я не нашла здесь никого симпатичнее тебя. Пошли, я хочу тебя прямо сейчас, – и, схватив за руку, тянет парня на улицу.
– Я на улице не совокупляюсь, – растерянно пробормотал обалдевший от столь бесцеремонного обращения мачо. – Не так воспитан.
– А у меня тачка, – примадонна явно не собиралась отступать. – Водилу выгоним – и вперед. Пошли, малыш, не упрямься!
– Я тебе не малыш, – резонно заметил Март – примадонне едва ли перевалило за двадцать пять. – И вообще – лучше отпусти, а то…
– А то что? – хитро прищурилась примадонна, не желая отпускать захват. – Кричать будешь? «Насилуют!!!», да? Меня, кстати, Нинель звать. А тебя? А может, тебе заплатить? Может, ты из таких, которые…
– Отвали, плохая женщина, – насупился Март, неуловимым борцовским движением освобождаясь от захвата и отступая назад. – Я не шлюха, за ЭТО денег не беру. А тебя никто не учил, как нужно заводить знакомства? Если нет, я тебе тонко намекаю: хватать за руку первого попавшегося мужика и тащить его в машину – это не совсем то, что нужно делать в таких ситуациях. В лучшем случае тебя не поймут, а в худшем…
– Ой-е-е, какие мы правильные! – презрительно наморщила носик Нинель. – Ой, какой тяжелый случай! Ну, тут одно из двух. Ты прекрасно знаешь, что я подружка Черного, и просто боишься. Как же – а вдруг Черный узнает? Кастрирует ведь! Так? Или еще проще – ты полный импотент или педик. Ну какой мужик откажется от такой лапочки? Мррр? – Тут барышня грациозно изогнулась и этак простецки похлопала себя по попке.
Кто такой Черный, Март понятия не имел, но вредная особа попала в точку. Уела мужиковское самолюбие со всех сторон. Ну представьте себя на месте молодого диверсанта, которого обозвали ни за что ни про что трусом, импотентом и педерастом одновременно? Да и хороша собой была эта Нинель до умопомрачения – новоиспеченному кабацкому вышибале с такими красотками пока общаться не приходилось.
– Посмотри здесь, я отлучусь ненадолго, – ровным голосом распорядился Март, адресуясь к весьма своевременно вернувшемуся из сортира помощнику – кряжистому борцу Сене. И, ухватив Нинель за руку, без лишних слов потащил в свою подсобку.
Ой, что было в подсобке!
– Ай! – Вот междометие, которое многократно исторгалось из разверстых губ Нинель в последующие пятнадцать минут – на большее ее не хватило.
Однако не буду живописать в деталях подсобное действо – если вам исполнилось 18, посмотрите какой-нибудь нелегкий порнофильм с негритосами, и вы получите приблизительное представление о событиях этих пятнадцати минут. А вкратце было вот что: Март с ходу подверг легкомысленную примадонну суровому интиму и обрек ее восхитительную плоть на жестокие ласки, никоим образом не соответствующие его обычному обращению с прекрасным полом. И безо всякой, прошу заметить, контрацепции.
– Вот тебе! Вот тебе! Вот тебе! – мстительно прорычал мужественный воин, заканчивая процесс тремя мощными толчками и наполняя нутро девы своей животворящей субстанцией. Натянул штаны и сел на стул, с интересом наблюдая за девой. Полагал воин суровый, что дева зальется слезами от полученного унижения и, плача, убежит, обзывая его всякими нехорошими словами. Но ошибался воин – он хоть и суровый был, но еще молодой, профанистый во многих житейских мелочах.
– Ты просто прелесть! – лучезарно улыбнулась дева – вопреки ожиданию, мероприятие ей понравилось до чрезвычайности. – Когда заканчиваешь работу?
– В двадцать четыре ноль-ноль, – машинально ответил Март, мельком глянув на часы. – Через десять минут. А что?
– Я тебя жду в машине, – распорядилась Нинель, деловито припудривая личико. – Как закончишь, выходи. Повезу в приличное место, покормлю ужином, потом поедем ко мне. Смотри, не задерживайся, – и упорхнула из подсобки.
– Мазохистка? – обескураженно пробормотал незадачливый надругатель, выходя в холл. – «Повезу в приличное место»! А вот возьму и не выйду…
Через десять минут после закрытия бара Март – надушенный и хорошо причесанный, в новенькой хрустящей «косухе» – неспешно спустился со ступенек главного парадного входа и сел на заднее сиденье «Шевроле», проигнорировав возмущенный ропот троих стандартных искательниц приключений, которые выжидали неподалеку, когда стройный мачо обратит на них свой взыскательный взор. Сегодня мачо было не до них – любопытство одолевало. Борец Сеня успел сообщить Марту, что Черный – это тутошний бензиновый король и связываться с ним ни в коем случае не стоит. Головенку, мол, оторвут – «мама» сказать не успеешь.
– Черный, говоришь? – небрежно бросил Март, захлопывая дверь и пытаясь рассмотреть в подсвеченном огоньками панели полумраке салона физиономию водителя, массивные очертания которого наводили на самые противоречивые мысли.
– Ага, Черный, – воркующим шепотом подтвердила Нинель, обдавая щеку Марта жарким дыханием. – Но ты не бойся – я с тобой. А Сеня свой парень, – она кивнула в сторону водителя. – Он никому не скажет. Поехали, Сеня, – что-то я проголодалась…
Далеко, однако, ехать не пришлось. Едва вырулили со стоянки и завернули на трассу, как откуда ни возьмись – словно в хорошем боевике – выскочили две черные «Волги» и со скрежетом притормозили впереди, преграждая дорогу.
Нинель тихо ойкнула и схватила кавалера за руку. «Свой» Сеня резко сбавил скорость и деловито поинтересовался, не поворачивая головы:
– Бегаешь быстро?
– Не понял?! – удивился Март. – А что, собственно…
– Это парни хозяина – Черного, – нервно пояснил Сеня. – Открывай дверь и сваливай отсюда! Чего сидишь, олух? Не понимаешь, что сейчас с тобой сделают?! Давай вали – еще успеешь! Они не станут гоняться за тобой по пустырю – тяжелые. Ну?!
– Не нукай, не запряг, – негромко ответил Март, начиная потихоньку разминать мышцы и дышать по системе – бежать он не мог, дама рядом была. Джентльмен в присутствии дамы не имеет права покидать поле битвы, это просто несолидно.
– Ну и дурак, – сожалеюще резюмировал Сеня и, адресуясь к даме, попенял ей: – Ну, Нинка, подставила ты парня! Не думаю, что Черный поверит, если я скажу, что это мой шуряк из Одинцова. Да и проверить нетрудно…
– Я не хотела, – плаксиво проблеяла Нинель, отпуская руку Марта и забиваясь в угол – светская дама мгновенно куда-то улетучилась и уступила место перепуганной до смерти девчонке. – Ты же говорил, что «хвоста» нету! Говорил?
– А и не было, – Сеня развел руками. – Наверно, у «Абордажа» выследили. Ей-богу, не хотел я туда ехать – душа не лежала! Слышь, парень, может, пока не поздно… Хотя нет – уже поздно.
Действительно, сзади неслышно подкатила еще одна машина, остановилась в двух метрах, слепя фарами, из нее неспешно выбрался какой-то субъект, сверх надобности хлобыстнул дверью и, приблизившись к «Шевроле», сердито скомандовал:
– Свет!
Сеня послушно зажег свет в салоне и проявил инициативу: опустил переднее стекло справа.
– Ага! – Субъект просунул голову в окно и несколько секунд немигающим взором сканировал персону незадачливого ухажера своей любушки. Март от удивления разинул рот: показалось – Розенбаум! Ну просто копия. Лысый, с усами, правильный продолговатый череп. Хорошенько рассмотрев субъекта, Март закрыл рот и криво ухмыльнулся: да, показалось. Розенбаум – крепкий здоровый мужик, а этот – просто сильно засушенная копия. Или если Розенбаум, то после длительной тяжелой болезни, сразу с госпитальной койки – сильно постаревший, похудевший и вообще, поношенный какой-то, скукожившийся.
– Болел, что ли? – не к месту поинтересовался Март и вдруг прыснул нездоровым дребезжащим смешком.
– Е…лся от страха, – сделал вывод субъект и, ткнув пальцем в глубь салона, распорядился: – Шалава – ко мне в машину. Бегом! Ты, козлик, выходи сюда. Сеня – это, случаем, не твой шурин из Одинцова?
– Гхм-кхм… – неопределенно промямлил внезапно покрасневший Сеня, Нинель послушно выскочила из «Шевроле» и усеменила к светящей сзади фарами машине, а Март, как и приказали, покинул салон и встал рядом с субъектом, скрестив руки на груди.