Единственное место, которое не тронули – деревня победителей, и Пит ведет свою спутницу туда. Им представляется вереница домов, предназначенных для привилегированного сословия победителей. Даже в самые лучшие времена только у трех домов были хозяева, и продлилось это благоденствие недолго.
- Ну и вонь, - заявляет Мейсон, входя в дом Хеймитча с явной опаской.
- Он никогда не отличался чистоплотностью, - Пит пожимает плечом, но внутренне содрогается. Неужели здесь всегда было так мрачно? Неужели здесь всегда воняло спиртным, неужели здесь так тесно угнездилось отчаяние? По наитию (или благодаря воспоминаниям), он находит своего бывшего ментора на кухне, заваленной всяким разным хламом. Ментор спит, опустив голову на стол, правая рука его мертвой хваткой вцепилась в почти пустую бутылку, левая висит плетью.
Мейсон морщится.
– Да, в таком состоянии я его никогда не видела, - и длинным пальцем заезжает своему знакомому прямо под ребра.
- Эй, - кричит ей Пит, внезапно испугавшись, - он всегда спит с ножом…
На самом деле, он не успевает договорить. Мейсон быстро отскакивает в сторону и без его предупреждения, и лезвие огромного ножа разрезает воздух прямо перед Питом. Хеймитч с трудом фокусирует свой блуждающий взгляд на Пите и чудом не наносит ему смертельного удара. Хотя, конечно, одно только его дыхание само по себя является смертельным ударом.
- Ты… - ментор сжимает зубы, вспоминая, наконец, чье лицо видит в действительности. – Ты, мелкий капитолийский ублюдок…
И здесь начинается самое интересное, потому что нож ментор заносит уже не для защиты, а для нападения. Мейсон, ничуть не испугавшись за жизнь Мелларка, шумно освобождает место для своей пятой точки на подоконнике, и устраивается поудобнее, сбивая Хеймитча с толку.
- А ты какого черта здесь творишь? Как ты вообще сюда попала?! – на него становится жалко смотреть. Он не знает, стоит ли и дальше продолжать жаждать крови своего бывшего подопечного, или сперва стоит выдворить эту незваную гостью. Есть, наверное, еще третий вариант. Эти чертовы лица он видит, потому что упился до чертиков.
- На поезде, - ничуть не смутившись, отвечает Джоанна.
- И ты на поезде? – тупо уточняет ментор, и Пит кивает, прежде чем выбить у пьяницы нож. Все-таки тренировки, которые он возобновил в Четвертом, пошли на пользу.
- Гадкие дети, - фыркает ментор и разбивает бутылку о стол, - думаете, я с вами без ножа не справлюсь? До такого состояния бессилия мне еще пить и пить!
- Мы верим тебе, - Пит закатывает глаза. – Но с нами не нужно справляться. Мы всего лишь зашли поздороваться, Эбернети.
Джоанна закатывает глаза.
- Что, правда? Мы ехали из Четвертого Дистрикта для того, чтобы поздороваться с алкоголиком, который мать родную мог бы этим ножом со сна исполосовать? – цокает языком, с которого, как кажется Питу, вот-вот начнет капать яд. – И, да, кстати, ты меня что, о ноже предупредить хотел? – она указывает глазами на отброшенный в сторону нож. – Кто из нас, собравшихся здесь, не спит с ножом под подушкой?!
Пит хочет что-то сказать, и даже поднимает руку, но видит, как эти двое обмениваются взглядами, а потом, почуяв что-то неладно, смотрят на него, Пита, с каким-то невыносимым удивлением.
- Что, правда? – Мейсон спрыгивает с подоконника и подходит ближе, будто внезапно заинтересовавшись экзотической зверушкой. – И такая безалаберность после всего, что с нами произошло? Да тебя ведь в любую минуту может скрутить отряд Президента Пэйлор. Ты совсем больной, Мелларк.
О, да, конечно. Рядом с ними он-то самый больной?!
- Я лечусь, - огрызается Пит, теряясь под пристальным взглядом медленно трезвеющего бывшего ментора.
- Это у Аврелия что ли? – хохочет Хеймитч, забыв про разбитую бутылку у себя в руках. – Он так себе врач. Всем советует одно и то же. К тому же, у него запятнанная репутация, после той истории с Китнисс.
Как и Джоанна какое-то время назад, бывший ментор вовсе не проговаривается. Он проверяет порог боли, нажимая на самую болезненную точку. Быть может, он даже готов дать отпор в случае, если с Питом случится очередной припадок. Но Пит вовсе не кричит «убью!» и не сигает в сторону противника, произнесшего опасный пароль. Пит по-мальчишески непосредственно ерошит свои волосы, и качает головой.
- По крайней мере, он пытался меня лечить.
- Отсутствием эмоций? – уточняет Джоанна, до этого искавшая что-либо съедобное на полках. - Какой-то странный метод, тебе не кажется, Эбернети?
- Кажется, - соглашается бывший ментор и неловко укладывает разбитую бутылку на стол. До конца он так и не расслабляется, но уходит за совком, чтобы собрать опасные осколки с пола. – К тому же мне рассказывали, что его лечение не дало никаких результатов.
- Они выпустили меня! – возмущается Пит подобным недоверием к своему психическому состоянию.
- Однажды они отправили тебя в одном отряде с Китнисс, надеясь, что ты из нее мученицу сделаешь, убив. Что творится у этих парней в голове теперь, когда они просто купаются во власти, я не знаю. И не хочу знать, - Хеймитч неловко управляется с совком, и Питу надоедает на это смотреть.
- Дай помогу. А то ты себе сейчас пол руки отрежешь.
- Подумать только, какие мы стали заботливые,- раздражается Хеймитч, но совок отдает. – Может, сейчас меня еще и в ванную отведешь. Не в первый ведь раз, а?
- О. Мой. Бог, - громко восклицает Джоанна, делая слишком большие паузы. – Пожалейте мой мозг, я вас умоляю. У меня, знаете ли, неплохая фантазия, больная, правда. И от того, что вы говорите, в моей голове появляются такие картинки, что меня сейчас стошнит.
- Кухне от этого хуже не станет, - посмеивается Пит, хотя ему, чистюле от рождения, далеко не смешно. – Можешь выбрать любой угол, какой больше по душе придется.
- Смейтесь-смейтесь, - опять раздражается ментор, но теперь более наиграно. – Еда будет здесь только на плите. Порой Сальная Сэй готовит мне, когда не брезгует приходить в гости.
Очевидно, сегодня она не побрезговала, и настроение у Джоанны улучшается. Пит, правда, злится еще больше, потому что за таким грязным столом ему кусок в горло не лезет.
- На Арене ты не был таким привередливым, - фыркает Джоанна, но с уборкой помогает. И даже пинками заставляет присоединиться к нелегкому делу уборки нерадивого хозяина.
- Эй, вы тут, часом, не жить собрались? – с подозрением интересуется Хеймитч, устав орудовать тряпкой в гостиной, в которую никто, кроме пыли после самой революции не заходил. – Не то, чтобы я был сильно против… потому что я категорически против! Я – старый человек, я необщителен, пью, захламляю любые пространства, под алкогольными парами вообще себя не контролирую…
- Чего он разошелся? – шепотом спрашивает Джоанна, недоумевая, зачем вообще ввязалась в эту авантюру. Во всем чертов доктор виноват.
Пит пожимает плечами.
- Пусть наш старичок немного позаботиться о своем личном пространстве, ему не повредит. И будет чем его пугать в дальнейшем. «Не будешь вести себя хорошо, Хеймитч, мы приедем к тебе на месяц». – Питу не получается пародировать своего бывшего ментора, но Джоанна все равно смеется, представив лицо своего старого знакомого.
Ладно, вся эта происходящая с нею хрень может считаться забавной. Может, послать доктору коробку конфет? И насыпать туда чего-нибудь из слабительных лекарств. Просто из вредности.
Когда кухня и гостиная более-менее приведены в норму, Пит позволяет своим рабам немного отдохнуть на диване, а сам удаляется для дальнейшего изучения того немного, что осталось от его родного Дистрикта. Уставшая Джоанна провожает парня взглядом, и, наклонившись к Эбернети, шепотом интересуется:
- Он всегда был таким занудой, или это его Капитолий таким сделал?