— Ваше высочество, кроме пленника, исчез один из ваших кугуаров. Я думаю, что это он похитил пленника, убил других и бежал сам. Все улики…
«А ты и рад, мраков сын», — подумал Бенджам, не меняя официальной неподвижности лица. Он не особо вслушивался в доклад шерифа — тот излагал очевидные факты и ничего нового добавить не мог при всём желании. Бенджама больше интересовала реакция высочества, но герцог, похоже, был погружен в какие-то смутные размышления. Зато часовые кугуары за спинкой кресла внимали речи Враньеша с нескрываемым интересом.
— Я уверен, что Кромвел действовал в сговоре с вашими врагами, сир, — со всё большим жаром ораторствовал шериф. — Неизвестные в лесу оказались одетыми в непробиваемую броню. Похожую делают только у нас в мастерских. Как могла она попасть к врагу? Только через замаскированного пособника. Или пособников. — Враньеш опасливо покосился на застывшего, подобно деревянному истукану, наставника и сбавил тон: — Канцлер готовит ревизию всех замковых складов… — Шериф подумал, что не о том он, и вернулся на намеченную стезю: — Вы под угрозой, мой герцог. Враг близко, возможно, он совсем рядом. За спиной!
Смерть-герцог крутнулся в старинном кресле, обозрел свои тылы, где враг мог представлять собой разве что карту, и вернулся в первоначальную позицию. На его лице играла усмешка, не предвещавшая ничего хорошего:
— А по-моему, там никого нет. Ладно, шериф, свои соображения вы мне изложите позже. А пока скажите, кто это к нам изволил пожаловать среди ночи?
— Отряд из девяти человек, вооруженных… немного странно. Их командир утверждает, что они пришли из-за северных Бугров. — Шериф победно покосился на Бенджама, точно зная, что хотя бы этой информацией тот еще не владеет.
А ведь с ними…
— С ними тот самый кугуар, — продолжал Враньеш, — которого…
— Из-за Бугров? — Герцог недоуменно приподнял брови и вновь развернулся к карте: — А что у нас за Буграми?..
Бенджамин оф Марин наконец счел необходимым подать голос:
— За Буграми у нас варвары, — ответил он.
— Что, к нам пожаловала делегация варваров? — Герцог крутнулся обратно. Выглядел он удивленным: — Любопытно… Не думаешь ли, мой верный Бенджам, что Нам следует проучить этих наглых дикарей? Или к Нам в гости скоро станет являться каждый, кто только что слез с дерева? Чтобы они впредь и думать забыли соваться в Имран, тем паче потрясать перед моими воротами своим примитивным оружием… — Он вопросительно взглянул на шерифа: — Каменным?
Шериф замялся: постовые передали «странным», а подробностей не докладывали.
— У них старинное оружие, — вступил Бенджам. — Но не каменное. И не примитивное. Далеко не примитивное, — многозначительно добавил он, сверля глазами герцога. Тогда тот медленно выпрямился и даже чуть приподнялся:
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что эти варвары добрались до старых арсеналов.
Шериф Враньеш прикусил губу, проклиная про себя это вечное всезнание Бенджама.
— Но на Варде был и остается только один военный комплекс! Ни севернее, ни южнее Имрана ничего подобного нет! И быть не может!
Бенджам пожал плечами:
— У древних были свои секреты. Возможно, — он скривил губы в подобии усмешки, — варвары отрыли что-то в своих Буграх. А поскольку ваши в высшей мере достойные предки истощили склады нашего старинного оружия, отвоевывая для вас Имран, то нам нечего сейчас противопоставить даже этой небольшой группе варваров.
— И поэтому, выходит, я должен впустить их в замок? — взъярился герцог.
Враньеш на всякий случай отступил на шаг, Бенджам же, как всегда, сохранял абсолютное и какое-то знобящее спокойствие:
— Проявив доброжелательность, вы можете многое узнать. — Он прищурился: — Удачно, что они пришли с миром.
— С миром? Ха! Откуда я могу это знать? — продолжал психовать его высочество.
— Иначе, боюсь, ни наши ворота, ни наш гарнизон, ни даже ваша гвардия не явились бы для них серьезным препятствием.
— Мои кугуары не имеют себе равных! — процедил герцог.
Это был, конечно, невольный комплимент Бенджаму. Но он-то понимал, что сейчас речь идет не о боевых умениях.
— Не имеют, — ничуть не колеблясь, согласился он, — но всё же они не из железа. А старинное оружие с легкостью режет и его. Прикажите им надеть особые доспехи — и вы сможете с большим спокойствием разговаривать с чужаками. В любом случае — не стоит дольше томить их у ворот.
Герцог сдвинул брови, откинувшись на спинку кресла, и как-то сразу изменился: стал величествен и собран.
— Враньеш, поднимай гарнизон и всех кугуаров, не занятых в погоне. Тревогу не включать. Экипировка экстремальная. Ставь людей к воротам и у всех дверей, лучших — сюда в зал. Псов непременно. Как сделаешь — доложи и открывай ворота.
Шерифу, стоявшему, сжав зубы, в стороне, не требовалось напоминания, что всё вышеперечисленное должно быть исполнено с максимальной скоростью. Вовремя он в разговор не вступил, и этот мраков сын Бенджам так запугал герцога, что теперь ни о каких возражениях не могло быть и речи. На то, что этих опасных варваров привел в замок не кто-нибудь, а его кугуар, герцог даже не обратил внимания, как пропустил мимо ушей намеки Враньеша на измену — да-да, именно кугуаров! А если этот визит пройдет гладко, то он и вовсе о ней забудет! Враньеш был полон решимости этого не допустить, хоть пока и не знал как.
Герцог расхаживал по мозаичному полу, сделанному из древних твердых пород дерева. Таких древних, что они исчезли в Варде задолго до рождения и герцога, и самого Бенджама. На стене переливалась всеми цветами искусно выложенная стразами карта Мантаны — артефакт прошлых времен. Раньше она подсвечивала участок, которого только стоило коснуться указкой. Давно это было — дядька Бен тогда еще был молод и полон жара деяния. Герцог остановился и внимательно оглядел только что вбежавших телохранителей, всего человек двадцать. По знаку Бенджама они застыли вдоль стен.
— А твои парни отлично обучены, а, Бенджи? — с обманчивым добродушием проговорил герцог. «А если бы ты подал им сейчас другой знак, они бы его поняли как надо, верно?» — вот что означали его слова. Старания Враньеша оказались не напрасными: у Смерть-герцога зародилось сомнение в дядьке Бене и в его кугуарах.
Бенджам подавил вздох.
Следующими в зал вбежали мегапсы, и голос Смерть-герцога стал шелковым, как удавка наемного убийцы:
— Так что там насчет предательства, расскажи мне. — Наставник выразительно посмотрел на кугуаров, на герцога:
— За них говорит преданная служба вашему высочеству на протяжении многих лет, — ответил он.
— Ты мне тут не разыгрывай преданность, Бен. Или я не знаю, что тебя они слушают куда внимательнее, чем своего повелителя. Но ведь мамулино отродье реагирует даже на намек, на одно только намерение. И ты отлично знаешь, что с этими тварями Лорда, не будь он в этот час помянут, не смогут тягаться даже твои кугуары.
Бенджам понял, что герцог в случае реальной измены рассчитывает только на псов, и усмехнулся про себя: никто не знал, что первое умение, которое он давал кугуарам, это убивать с любовью. Такое намерение недоступно ни мегапсам, ни жрецам Берегена, что бы он там себе ни воображал. Иногда мелькала тень мысли, что намерение его учеников не распознать и самому Лорду. Но лишь тень…
Терпение всегда подводило герцога в такого рода противостоянии с Бенджамом. Он резко остановился и посмотрел на наставника в упор. Лицо его было бледным:
— Скажи прямо, ты допускаешь измену? Что говорит Печать?
— Кугуары — люди, мой герцог, — пожал плечами Бенджам. — А люди имеют слабости. Я чувствую, что всё гораздо сложнее, чем выглядит. Вмешались неучтенные факторы.
— Что за факторы?
— Не знаю. Не вижу. Случайные. Кто сидел в этой четвертой камере?
Герцог вновь принялся мерить зал широкими шагами. Плечи его обвисли. Таким Бенджам видел Трабана только после поражения под Бронхами, когда из всей армии одни кугуары не потеряли головы и вынесли повелителя из самого пекла. Он заговорил, словно сам с собой: