Всех пропустили до ворот лагеря. Дружинников, общим числом 25 человек, спешили и предложили разместиться в гостевой палатке. Внутрь пропустили троих рязанских бояр, из которых один баллотировался, как говорят в нашем времени, на пост коломенского князя. Их пока разместили в палатке походного госпиталя. Сюрпризом оказалось прибытие первых двадцати волонтёров и двадцати девушек наложниц для нас. Девушек разместили по 10, в палатках с двухъярусными койками, как и волонтёров. Всем предложили пока освоиться. Через час пригласили в столовую рязанских бояр. Мы собрались за нашим столом и предложили боярам присесть к нам, напротив. Посчитали, что Судейкин не будет присутствовать, как лицо для этих бояр, якобы, недоступное. Председательствовал Винокуров. Он разрешил боярам, не вставая, представиться. К нашему удивлению, здесь присутствовал боярин Куфа, бывший руководитель защиты Рязани. Двумя другими оказались уже знакомые мне и Иманкулову бояре Кобыла и Величко.
Они, увидев нас, заулыбались – Кого мы видим? Спасибо за конину и лошадей! –
– Я объяснил нашим, кто это такие и где мы с ними познакомились.
– Понятно- сказал Винокуров. – Так зачем прибыли, бояре? На это отвечал Куфа:
– Так назначил меня князь наш, Ингвар, чтобы я руководил Коломной до прибытия какого-нибудь князя. Вот и приехали мы, получить ярлык на коломенское княжество, а с оказией привезли вам 20 первых парней, сынов боярских, чтобы вы их научили ратному делу. Ну и двадцать девок молодых, как ханша Боракчин повелела и подарки ей –золото и меха, шубы медвежьи.
– Ну что же, – отвечал Винокуров, – Устроим вам завтра приём, как полагается, а пока расскажите, что там у вас в Рязани происходит-. И боярин Куфа рассказал, что Рязань восстанавливается, в деревни вернулись убежавшие от монголов люди, отстраиваются, пока живут в землянках, но весной, с помощью князя, будут строить избы и пахать землю. О налогах пока говорить преждевременно, уж очень большой убыток нанёс Батый. Но со сбором урожая, непременно будут доходы.
Я спросил у Куфы: – Скажи нам боярин, а как тебя назвали при крещении, а то не знаем на кого ярлык выписывать? -
Куфа ответил – Крестили меня Иннокентием, а отец мой был Ипполит.
– Очень приятно, – сказал я, – Так вас и представлю великой ханше.
Винокуров осведомился у бояр – Где вы будете кушать? С нами или вам в палатку принести? Бояре попросили принести им еду в палатку. – Ну тогда ступайте, ночуйте, а завтра вам сообщим о времени приёма. Бояре ушли, а в столовую потянулся народ на ужин. Винокуров поручил дежурному Забуирову привести на ужин девок и волонтёров. Дружинникам из Рязани еду отнесли в термосах. Народ уже приступил к ужину, когда Забуиров вошёл в столовую ведя за собой две группы, одну из двадцати девчат, перепуганных и цепляющихся друг за друга и двадцать парней, молодцеватого вида, в возрасте, от 17 до 20 лет. Забуиров пригласил их садиться на свободные места, специально для них предназначенные. На ужине присутствовали 30 дружинников, свободных от дежурств, и мы всемером, так что места было достаточно.
Нам не понравилось поведение пятерых волонтёров, которые держались вместе и явно были, в авторитете у остальных. Они были довольно богато одеты и вели себя вызывающе. Громко говорили, смеялись без повода, помыкали остальными, заставляя других сбегать за хлебом или наложить себе еды в миску. На нас они смотрели с вызовом. Забуиров объяснил им, и девушкам, как пользоваться термосами, куда отнести грязную посуду и присоединился к нам. Поев, мы закурили и стали ждать, когда закончат есть пришельцы. Первыми закончили есть девчата и Винокуров позвал их к нам. Они подсели за соседний стол и опустив глаза приготовились слушать. Ни у кого из нас не повернулся язык, сообщить им истинное их назначение. Они все были не старше 18 лет, на первый взгляд почти одинаковые. Головы они замотали платками так, что одни глаза высовывались. Платки они не сняли даже во время еды.
Мы переглянулись и указали Винокурову вести речь. Тот спросил у девчонок, здоровы ли они и всё ли у них в порядке? Те отвечали, что всё в порядке. Тогда Винокуров попросил их назвать свои имена, а я записывал эти имена в тетрадь. После этого их отпустили, объявив, что завтра им скажут, чем они будут заниматься. Только они вышли, Винокуров позвал, подойти парней. Те подошли и начали было садиться на скамью, но Винокуров крикнул: – Встать! –