– Надо еще провести детальный анализ, но я могу почти с полной уверенностью сказать, что это рак, злокачественная мастоцитома.
Я почувствовал, как кровь отлила от лица. Рак. Бросил взгляд на Гарри – как он на это отреагирует? – и только потом сообразил, что слово «рак» не входит в его довольно обширный словарный запас. Пес по-прежнему смотрел прямо перед собой, мечтая об одном: сейчас же оказаться дома, устроиться на коврике или прямо на паркете, в знакомой обстановке, среди привычных звуков и набитых опилками игрушек. Пока я приходил в себя, доктор все говорила и говорила – то ли ей совсем не было дела до моих переживаний, то ли у нее просто не было времени меня успокаивать.
– …Самое обычное явление у таких крупных собак, а процент выздоровления очень большой, – разобрал я наконец. – Но операцию нужно сделать не откладывая, прямо на этой неделе.
Сделали две операции (ветеринары нашли еще и вторую опухоль), и уже через несколько дней Гарри выздоравливал, привычно попивая молоко и принимая у нас дома посетителей. Он старательно обнюхивал и осматривал миски с курятиной и рисом (я готовил для него каждое утро и каждый вечер), выискивая наиболее прожаренные кусочки. Выходит, в печальной истории была и позитивная глава: в этой квартире я прожил больше пяти лет, но только теперь начал пользоваться газовой плитой.
Итак, зимой он вроде поправлялся, и ни один из нас не знал, что худшее еще впереди, и это «впереди» не за горами.
Гарри начал быстро сдавать, а мастоцитома, как оказалось, была только одним из предвестников такого оборота дел. К марту пса уже рвало всем, что он съедал, некогда гордая фигура стала худеть – сперва почти незаметно, потом все быстрее и быстрее. Я уже не мог не обращать на это внимания, и нам пришлось обратиться к доктору Памеле Бендок – ветеринару, лечившему Гарри всю его жизнь. У нее нам приходилось бывать нередко – желудок у Гарри был очень нежным, да и хронический артрит его донимал.
Опишу Пэм одним словом: красавица. Можно добавить еще два: умеет успокаивать. Она принадлежит к тем редким очаровательным людям, которые начинают нравиться в ту же минуту, как только с ними познакомишься. Клиника ее располагалась на втором этаже старинного дома по Ньюбери-стрит, улицы, которая славится самыми фешенебельными в Бостоне магазинами. Клиентура у нее была богатая, не скупившаяся ни на вопросы, ни на высокие запросы – последнее относится и ко мне. Совсем не то, что в отдаленном пригороде, где врачи диктуют, а посетители беспрекословно выполняют все, что им велено. По всем названным и по многим другим причинам Пэм стала искушенным дипломатом. Она распахивала дальнюю дверь и почти неслышно входила в смотровой кабинет: светлые волосы собраны в аккуратный длинный хвост, а белый халат закрывает стройную высокую фигуру с ног до головы, оставляя на виду только отвороты джинсов и пару сабо. В общем, к счастью, она ничем не напоминала Джеймса Хэрриота[14].
– Ну, как у вас дела, ребята? – улыбнулась она, переводя взгляд с меня на Гарри и обратно.
Гарри даже не старался скрыть своей многолетней влюбленности в доктора, да и мне это не особенно удавалось, если говорить честно. Пес подошел к Пэм, а она присела на корточки, прикоснулась щекой к его морде и проговорила:
– Ты не очень хорошо себя чувствуешь, Гарри? Ну, мы постараемся, чтобы тебе стало лучше. – Выпрямилась, одним широким движением вскинула Гарри на смотровой стол – мы с ним даже ахнуть не успели. Это было очень похоже на Пэм, скроенную из сплошных контрастов: худощавую, но удивительно сильную, привыкшую верить неумолимым результатам обследований, но исключительно гуманную, когда дело доходило до объяснения диагноза. Она могла не задумываясь опорожнить кишечник пациента, даже не надевая перчаток, теми самыми пальцами, которые только вчера заботливо обрабатывал мастер маникюра в салоне на Ньюбери-стрит – а услуги там стоят недешево.
Когда она прижимала стетоскоп к груди Гарри, было похоже, что выслушивает доктор не только сердце-мотор, но и самые потаенные уголки души. В кабинете воцарилась тишина, а Гарри поднял голову, чтобы доктору было удобнее слушать.
– Давно у вас был полноценный отпуск? – спросила меня Пэм.
А? У меня? Я сделал усилие и вернулся мыслями к окружающей действительности.
– Какой там отпуск, – ответил я. – Я в последнее время пишу, работы слишком много.
Между прочим, не спешите с выводами. Пэм была замужем, имела детей. Я не строил на ее счет никаких серьезных планов. Всего-навсего был ею очарован, и в этом отношении далеко не одинок. Невозможно было находиться рядом с ней и не пасть пред чарами успокаивающего голоса, нельзя было ей не верить – например, когда она говорила Гарри, что может ему помочь и непременно поможет. Эти чары действовали не только на мужчин, но и на женщин. Такова уж Пэм Бендок.
14
Хэрриот, Джеймс (наст. имя и фамилия Джеймс Альфред Уайт; 1916–1995) – английский ветеринар и писатель.