— В нормальных семьях принято идти по военной линии, — хмыкнула Элина.
— Ерунду не говори — у меня половина сестер и братьев — всякие фармакологи и банкиры, — я обратно сел и погладил Арину по спину. — Даже я иду по политической, хотя должен был угодить в «пепеляевку», как мои кузины и старшие братья.
Харжевская наклонилась к Дроздовской и что-то прошептала ей на ухо.
— Что ты хочешь этим сказать? — Элина недовольно скривилась, поглядев на меня.
— Зачем насиловать мою, — я подчеркнул это слово, — рыжую прелесть всякими военными делами, когда её наклонности можно использовать для её же блага?
— Классно сказал, любимый! — подала голос Анжелика.
— Это какие наклонности — лень, эгоизм, пьянки, тусовки? — иронично поинтересовалась Элина.
— Я крестиком умею вышивать и спагетти готовить, — сквозь слёзы выкрикнула Арина.
Даже я не удержался от усмешки, а обе брюнетки-гостьи засмеялись во весь голос. Это несколько сгладило ситуацию.
— Успокойся и прекращай реветь, — прошептал я на ухо Арине. — Всё будет хорошо, не бойся!
— Угу-у… — промычала она.
— Короче говоря, леди Элина — давай-ка прекращай сегодня тиранить сестру, а через пару дней соберемся и выработаем соглашение о её дальнейшей судьбе!
— Экзамен она мне не сдаст, я в этом уверена! — вздернула бровь Элина. — Почему через пару дней, а не завтра?
— Завтра у нас тусовка в Серебряном Бору, — неохотно пояснил я.
— Мой кузен Валик пригласил нас в свой военный лагерь, — дополнила Анжелика.
— А, знаменитый ротмистр-инструктор Корнилов? — улыбнулась Элина. — Как же, наслышана — он нашим дипломатам крепко плешь проедает!
— В каком смысле? — поразилась Анжелика.
— Различные запросы и ценные предложения шлёт со скоростью паровоза. От него стонет весь военно-дипломатический департамент МИДа.
— С вами так и надо, — насупилась Анжелика.
Элина с Юлией переглянулись и засмеялись.
— Всё хорошо в меру, — ответила Харжевская.
— Если хотите, тоже приезжайте к четырем часам — я проблемы не вижу. Будут все свои — мы с девочками, Стелла, возможно Лада, — взмахнул я ладонью. — Я привез кабанятину и форель с Иртыша — будет вкусно!
— Почему нет? — задумчиво сжала губы Дроздовская-старшая. — И приедем.
— В таком случае — помиритесь с сестрой! — улыбнулся я.
— Я с ней не ссорилась! — удивилась Элина.
— Так, леди — быстро помирились! Сейчас я иду танцевать с леди Юлией, и когда вернусь, хочу видеть Аришечку довольной и веселой!
— Вот это новость! — с интересом посмотрела на меня Харжевская.
— Юлия, я приглашаю вас! — погладив спину Арины, я встал и начал пробираться в их сторону.
— Ну хорошо, — улыбнулась Харжевкая.
Элина встала и пропустила Юлию, потом меня.
— Успокой сестру, ну что ты! — сказал я очень тихо Элине.
Она чуть скривилась, но промолчала. Я подмигнул Анжелике, потом протянул ладонь Юлии.
— Вам очень идёт форма, — сказал ей, когда мы выходили из ложи.
— Мы разве на «вы»?
— Извини, конечно на «ты». Кстати, приезжайте завтра обе, если не заняты — отлично потусим, форма одежды — свободно-спортивная, включая купальники!
— Ты меня заинтриговал!
Когда подошли к лестнице, она сказала:
— Ты действительно хочешь стать политиком?
— Да, — кивнул я, проходя вперёд.
— У тебя есть задатки — заметно по манере общения.
— Спасибо, — я был польщён.
Когда мы спустились и прошли на танцпол, заиграла поразительная мелодия — что-то вроде лирического танго, но с каким-то легким драйвом. Без лишних церемоний я повернулся к Юлии, положил руки ей на талию и чуть притянул к себе.
— Какой ты пылкий юноша, — сказала она мне на ухо.
— Разве можно иначе с такой красивой леди? — ответил я.
Танцевала она великолепно — мы сразу уловили ритм мелодии. Я мягко её вел, она очень пластично и нежно двигалась. Прекрасные звуки мелодии отдавались у меня в голове вопросами и прозрениями.
Харжевская очень изящно двигалась, поднимая руки и покачивая бедрами. Когда отыграла мелодия, зал разразился оглушительными аплодисментами.
Юлия улыбнулась и сделала шаг в сторону лестницы, однако я удержал её.
— Танцуем дальше! — прошептал ей на ухо.
Она усмехнулась и покачала головой.
Следующий танец был более медленный. Сквозь блики цветомузыки я смотрел в красивые зеленые глаза Юлии — было в ней что-то такое, отчего голова приятно кружилась.