Поднявшись на второй этаж, Арсен остановился, поклонился сначала молодому человеку, потом двери и шепотом выговорил:
— Вот-с.
Толкнув дверь, гость вошел в кабинет.
— Насчет закусочки я сейчас распоряжусь, — успел вякнуть метрдотель в образовавшуюся и тотчас исчезнувшую щель Дверного проема. Затем вытер пот со лба и, сжав кулаки, побежал вниз, чтобы немедленно устроить проштрафившемуся бывшему полковнику служебную выволочку.
— Фу ты, черт, — передернул плечами Полуцутиков. — Никак не могу к твоему новому обличью привыкнуть. Думал, что это за крендель ко мне пожаловал. Проходи.
— Ты тоже, между прочим, изменился, — сказал вошедший в VIP-кабинет молодой человек.
Они помолчали, разглядывая друг друга.
— Паршиво выглядишь, — сказал господин Полуцутиков,
— Ты тоже, — усаживаясь за стол, ответил молодой человек. — Привет, Полуцутиков.
— Привет, Никита, — весело отозвался господин. Молодой человек поморщился.
— Сколько раз тебе повторять, — сказал он, — не Никита. Антон мое имя. Понял? Антон меня зовут. Запомни.
— Антон, — послушно повторил господин Полуцутиков и спросил: — А почему это я паршиво выгляжу?
— Наряд у тебя какой-то нестандартный, — объяснил молодой человек, которого, как выяснилось, звали Антоном. — Стремно смотрится.
— Стремно? — обиделся господин Полуцутиков. — Да ты знаешь, сколько все это стоит? — И начал перечислять: — Пиджак кожаный «Риччи» восемьсот баксов, брюки кожаные «Стьюдент» — шестьсот! Рубашка — триста с полтиной, ботинки…
— Между прочим, — прервал его Антон. — Бизнесмены в таком прикиде не ходят. Я же тебя учил! А ты вырядился в кожу. Ты бы еще сапоги со шпорами надел и шляпу ковбойскую.
— Сапоги со шпорами? — живо заинтересовался господин Полуцутиков. — Это такие с подковками и железными мандулами? Я такие видел и хотел купить, только размера моего не было.
— Сколько раз тебе можно повторять, — поморщился Антон, — бизнесмены одеваются так: костюмчик приличный, рубашечка белая, ботиночки сияют, галстук. Пистолет в кобуре и мобила.
— Мобила и у меня есть, — похвастал Полуцутиков. — д пистолет я еще не приобрел. Мне люди сказали, что надо лицензию какую-то выправлять. В общем, геморрой и тоска, как тут у вас выражаются. А ты вообще на себя посмотри, как ты одет! Позор! Да и цвет лица у тебя того, сероват. Хотя… — хохотнул Полуцутиков. — Для покойника ты довольно прилично выглядишь.
— Тихо! — цыкнул Антон и оглянулся по сторонам. — Растрещался.
— Да чего ты! — ухмыльнулся Полуцутиков. — Никто нас тут не услышит. А если бы кто каким-нибудь чудом и подслушал, все равно ничего не понял бы.
— Все равно, — строго проговорил Антон. Потом покашлял и попросил: — Прикажи этому, с усами, чтобы он чего-нибудь похавать притаранил. Все-таки, — заметно оживляясь, добавил он, — как это прекрасно — есть. И пить. И курить. Даже в сортир ходить по-нормальному — и то хорошо. А ведь я два года был всего этого лишен. Подумать только! Знаешь, я вчера выпил шесть бутылок пива подряд и все терпел, со стула не вставал. А потом, как до унитаза добежал… Нет, ты себе не представляешь, какой это кайф.
— Не представляю, — согласился господин Полуцутиков. — Потому что никогда этого не испытывал. Ну и не Жалею. Я, как ты знаешь, немного по-другому устроен, чем ты и вес вы остальные здесь. Ладно. Сам же говорил, что я треплю много, а сам! Ладно. Как у тебя жизнь-то?
— Жизнь прекрасна! — с воодушевлением проговорил Антон. — Хотя… — Он, вероятно, хотел что-то добавить, но осекся.
— У меня тоже ничего, — усмехнулся господин Полуцутиков, расслышавший лишь первую половину фразы. — де. нег у меня навалом. Позавчера купил я этот ресторан. Теперь вечерами здесь сижу. И ведь что интересно, я одну штуку понял.
Он оглянулся по сторонам, сунул дымящуюся сигару в пепельницу и, навалившись локтями на стол, двинулся поближе к своему собеседнику:
— Оказывается, — заговорщицким голосом прошипел Полуцутиков, — самое главное — это деньги.
Антон хмыкнул.
— Когда мы сюда собирались, я тебя об этом предупреждал.
— Одно дело — слова! — отмахнулся вновь поднятой из пепельницы сигарой Полуцутиков. — А совсем другое дело в действительности убедиться в верности этих слов. Я думал, что мне это не понравится, а мне понравилось. Нет, в этом мире лучше, чем у нас дома.
— У тебя дома, — уточнил Антон. — Это ты был дома — там. А я в гостях, так сказать. А теперь я дома, а ты в гостях. Два года… — Антон вздохнул. — В моем мире прошло только два года с тех пор, как я отлучился.
— Это прекрасно, — поддакнул Полуцутиков, — возвращаться оттуда, откуда вернуться нельзя.
— А ты мне говорил, что это невозможно. Говорил — против правил, что сам не можешь это допустить как представитель расы, призванной охранять спокойствие загробного мира.
Господин Полуцутиков усмехнулся и выпустил изо рта и из носа два облака синего табачного дыма.
— Я тут у вас одну поговорку услышал — нет правил без исключения. Выходит, то, что ты все-таки вернулся, — это исключение. И хорошо. Если бы это было правилом, в вашем мире не продохнуть было от покойников, соскучившихся по дому.
— Ну хватит, — нахмурился Антон, — правда мы растрепались. Договорились же — ни слова о нашей тайне.
Они помолчали.
— Как ты думаешь, — спросил вдруг господин Полуцутиков. — А нас будут искать?
— Кто? — удивился Антон. — Менты? Да нет, в этом плане нам беспокоиться нечего.
Господин Полуцутиков помотал головой.
— Не здешние менты, — шепотом проговорил он, — а тамошние.
Антон задумался.
— Следы мы замели хорошо, — сказал он. — Особенно я. Да и что мы такого сделали? Разве есть что-то плохое в том, что я просто очень хочу домой? Просто хочу обратно к своей невесте? Ведь тогда, два года назад, как глупо все получилось! Просто вышел со своей любимой девушкой прогуляться перед сном и получил по башке, да еще так крепко, что никогда после этого не очнулся. Ни за что не поверю, что тогда все было по правилам. Всего-навсего случайность.
— Не бывает в таких делах случайностей, — внезапно посерьезнев, сказал господин Полуцутиков, — это я точно знаю, не бывает.
— Бывает, — убежденно проговорил Антон. — Ну, кому я мешал? Ну конечно, был я, что называется, бандитом. Так ведь у каждого свой род занятий. И уж душегубством конкретным я не занимался. Так, всякие разборки, стрелки и тому подобное. И еще. Ты говоришь, что случайности Не было никакой в том, что меня два года назад убили. А в том, что я сумел вернуться в мир живых, случайность наблюдается?
— Вообще-то, — начал господин Полуцутиков и не окончил.
— Вот-вот! — Антон поднял вверх указательный палец и стал очень похож на учителя, объясняющего урок. — Если б я тогда, два года назад, был бы правильно умерщвлен, в силу, так сказать, вселенских законов, то никто бы мне вырваться обратно не позволил. Никакая высшая сила. Ты мне сколько твердил, что против всяких правил мое желание покинуть мир мертвых и вернуться в мир живых?
— Постоянно твердил.
— Ага, — кивнул в такт собственным мыслям Антон. — Но ведь у меня все-таки получилось! Да и ты, который никогда не был ни живым, ни мертвым, проскочил в мой мир вместе со мной. Значит, высшее вселенское правосудие признало свою ошибку и все-таки допустило меня обратно. Правда, и я сам очень постарался.
Господин Полуцутиков надолго задумался.
— Ну не знаю, — неохотно проговорил он. — Любое правосудие можно обмануть, не только районное, но даже и высшее вселенское. Все-таки не забывай о том, что мы нелегальным путем здесь оказались.
— А легальных путей перемещения между мирами живых и мертвых не существует, — брякнул Антон.
Полуцутиков снова погрузился в размышления.
— Ну не знаю, — снова сказал он, — мне трудно предположить, что высшему вселенскому показалось мало того беспредела, который ты в период своего законного существования творил. Или вот еще что. Может быть, тебя с какой-то целью определенной пропустили сюда. Ну там убить кого-то или замучить?