— Как вы себя чувствуете, Анна? — не отставала корреспондент.
— Хорошо, — вздохнула потерпевшая. — Немного голова только кружится, а так ничего. Хорошо.
Оператор снова переключил свое внимание на Андреева, тут же состроившего на своей физиономии глубоко сочувствующую гримасу.
— Где были мои глаза! — возопил в камеру Андреев. — Нет, я не достоин быть мэром! Не достоин! Но я постараюсь Целиком и полностью искупить свою вину перед этой несчастной!
Он усадил наконец Анну в салон, сам прыгнул на водительское сиденье, захлопнул дверцу и, укрывшись за тонированными стеклами, вытер со лба пот.
— Ах, — долетел до него с заднего сиденья томный вздох. — Голова кружится.
«Корова, — с облегчением подумал Андреев. — Хорошо что сообразила, как надо в телекамеру говорить. Эх, чуть я не погиб в лице своих избирателей. Повезло мне. Все-таки умный я человек и находчивый. Другой бы на моем месте растерялся и пропал. А я…»
— Ну? — проговорил он вслух, трогая автомобиль с места. — Куда вас отвезти, прекрасная незнакомка? Домой?
— Домой, — согласилась прекрасная незнакомка.
— А где вы живете, Анна? — вспомнил Андреев ее имя. Анна ответила.
— Далеко, — проговорил Андреев, — ну ничего. Мне теперь нужно искупать свою вину.
«Не перед тобой, дура, — мысленно добавил он, — а перед своими потенциальными избирателями».
— Ах, что вы, что вы! — защебетала Анна. — Ведь это не вы виноваты в случившемся, а я сама. Если бы я была немного повнимательнее… Видите ли, я профессиональный психолог. Психоаналитик. Постоянно думаю о своей работе, поэтому мне сложно сосредоточиться на окружающем мире. Извините.
— Психиатр? — удивился Андреев, пытаясь оглянуться назад. — Очень кстати.
— Следите за дорогой! — испугалась Анна. — А то неровен час… Да, я психоаналитик. Сейчас у меня один очень трудный пациент. Представляете, серьезный бизнесмен, орудует крупными суммами, а сам до того извелся своими заботами, что едва в обморок не падает после рабочего дня. Стал раздражительным, мнительным и злобным. Ему кажется, что все проблемы, какие только можно себе представить, разом навалились на него, и нет из этого водоворота никакого выхода. А ведь всякую груду проблем можно очень легко разгрести. Если знать один простой способ.
— Какой? — с жадностью спросил напряженно вслушивающийся в речь Анны Андреев.
— О, долго рассказывать, — уклонилась Анна от ответа — Это сказать легко, что простой способ, но на самом деле все гораздо сложнее. Конечно, не для пациента, а для меня, психоаналитика.
— Знаете что, — проговорил Андреев. — У меня как раз сейчас сложный период в жизни и на работе. Сплошные неприятности. Громадный стресс. Может быть, вы мне попытаетесь помочь?
— Конечно, — сказала Анна, — вы были так ко мне добры.
— Отлично, — обрадовался Андреев. — Я как раз хотел к психоаналитику обратиться. Только вот, я, знаете, занимаюсь бизнесом, и многие мои дела, как бы это сказать, секретны. Не то чтобы я темными какими-то махинациями ворочаю, а просто. Не принято в нашей среде, предпринимательской, рассказывать о том, чем занимаешься.
— Конечно, конечно, — согласилась Анна, — я все понимаю. Почти все мои пациенты — предприниматели. И каждый говорит то, что вы сейчас сказали мне.
— Да? Вот и хорошо.
— Все мои пациенты — люди очень серьезные, — продолжала Анна. — Так что у меня в профессиональном плане большой опыт. Знаете, мне даже приходилось иметь дело с людьми, за которыми охотился киллер. Ну а когда за тобой киллер охотится, конечно, самочувствие не будет идеальным. Так вот я разработала комплекс психологических упражнений, которые позволяют избавиться от всяких ужасных проявлений нашей ужасной действительности,
— Как это? — не понял Андреев. — Если я буду по вашему комплексу заниматься, то на меня никакой киллер не подпишется? Так, что ли?
— Грубо говоря, да.
— Ничего себе! — восхитился Андреев. — Не знал, что Наука дошла до такого!
— Но ведь вам беспокоиться не о чем, — проговорила вдруг Анна. — На такого доброго и отзывчивого человека как вы, никто охотиться не будет.
— Правда, правда, — спохватился Андреев. — На меня никто и не охотится. Потому что я сам честный бизнесмен и в своем деле использую только честные, законные средства. Но на всякий случай. Завистники, знаете. Какой у вас метод?
— Профессиональная тайна, — ответила Анна. — Уж извините. Сначала я должна понаблюдать за вами, за вашим поведением в различных ситуациях. Это можно устроить?
— Пожалуй, — согласился Андреев. — А какие ситуации вы имеет в виду?
— Различные, — повторила Анна. — То есть всякие разные.
«А всякие разные ситуации я тебе гарантирую, — мысленно договорила она. — Заказ мой был на убийство с особой жестокостью. Я человек не злой, но полученные деньги отрабатывать придется. Жалко мне тебя, Андреев».
Но этих ее мыслей Андреев, конечно, слышать не мог.
Ночь Никита провел в какой-то безымянной гостинице на самой окраине города. Документов у него не было никаких, но после изрядной дозы денежных средств у администратора вопросов по этому поводу не возникло. Оказавшись в номере, Никита заперся и, проговорив:
— Утро вечера мудренее, — окончательно решил пока ни о чем не думать. И лег спать.
Утром он вышел; покинув гостиницу, весь день бесцельно шлялся по улицам, размышляя о том положении, в которое он попал, но, вопреки народной пословице, ничего такого не надумал. Уже смеркалось, когда она нащупал в кармане все еще довольно толстую пачку денег, полученных от Тампакса, и решил немного развеяться.
Точнее — выпить.
Уличных кафе на открытом воздухе уже не было, сентябрь все-таки. Так что, чтобы выпить кружку пива, Никите пришлось зайти в подвальное кафе, переполненное по причине вечернего времени, и отвоевать себе место у стойки. Он спросил себе пива, получил прохладную, приятно тяжелую кружку, закурил и крутнулся на высоком вращающемся стуле, развернувшись лицом к залу.
Он поморщился, ощутив укол странного, почти нефизического недомогания.
«Что это такое? — подумал Никита, рассеянно поглаживая кружку. — Голова болит? Вроде нет. Живот? Тоже не болит. Тогда что? Какое-то странное неприятное состояние. Как будто гвоздь проглотил, и теперь этот гвоздь блуждает по всему телу, покалывая то тут, то здесь».
Только выпив половину кружки, Никита стал догадываться, что это такое с ним происходит.
Непонятное чувство, поселившееся в его груди с самого момента пробуждения в милицейских застенках, усилилось.
«Так, — сказал Никита самому себе. — Давай разберемся. Значит, мне отчего-то кажется, что это не я. Отчего? Зовут меня Никита вроде бы. В чем я отнюдь не уверен. Профессия моя, — Никита оглядел себя с головы до ног, заглянул в зеркальное нутро уставленной разноцветными бутылками витрины бара и Уверенно констатировал, — профессия моя — бандит. Точно. Если б я был кем-то другим, то тогда я мужика в подъезде бы не грабил и заказ на убийство предпринимателя не принимал. Да и внешний вид мой никаких сомнений не оставляет. Ладно, с этим разобрались. Теперь что касается моей прошлой жизни. Тут, надо сказать, дыра преогромная. После той пьянки в пельменной что-то в башке у меня помутилось и замкнулось, почти ничего не помню. Нет, помню, что я живу у тетки Нины. Жил то есть. Теперь там совсем другие люди обитают. Значит, я Могу ошибаться. У тетки Нины я не живу. Но ведь я ее знаю!
Причем с детства. Но почему-то не помню детства. И вообще практически всего, что предшествовало пьянке в пельменной Пустота какая-то на этом отрезке. Только припоминаю, что подобные провалы в памяти у меня уже случались. Так, может быть, ничего страшного и не произошло? Ну, провал в памяти потом все вспомню. О, уже вспомнил, как эти провалы называются — ретроградная амнезия. Слово-то какое». Никита выпил пиво, заказал еще кружку. «Еще одна странность, — пришло ему в голову. — Когда меня из „обезьянника“ выпустили, я не был уверен в том, что я бандит. Это как-то само собою появилось во мне. С того самого момента, когда я ни с того ни с сего ограбил мужика в подъезде. Что это значит? Что я с похмелья забыл, кто я есть, а потом вспомнил? Или наоборот, нафантазировал чего-то себе и поверил в это. Может быть, до пьянки я и не был вовсе бандитом, а кем-то другим был. Кем, например?»