Их глаза встретились.
— Папа, — спросил Эллери, не глядя на инспектора, — в котором часу, по мнению доктора Праути, умер Джулио?
— Вчера около десяти вечера плюс-минус полчаса. По его тону я понял, что ему вряд ли удастся сузить этот промежуток.
— Мистер Импортуна, — вежливо осведомился Эллери, — если вы не собираетесь настаивать на вашем праве хранить молчание, не скажете ли вы нам, где находились вчера вечером между половиной десятого и половиной одиннадцатого?
Спокойный голос в сравнении с резким тоном Импортуны давал Эллери преимущество, которое мультимиллионер быстро почувствовал. Когда он заговорил снова, его голос был таким же спокойным:
— Питер.
Эннис уже поднялся с кресла, потревоженный диалогом.
— Позвоните наверх и попросите миссис Импортуна немедленно спуститься сюда. Учитывая направление, которое принимают ваши вопросы, джентльмены, вы не будете возражать, если я приглашу мою жену. — Казалось, он говорит о тривиальной сплетне, услышанной в одном из клубов.
Через три минуты смертельно бледный Тебальдо доложил о приходе миссис Импортуна и вышел, шатаясь.
Вирджиния Уайт Импортуна направилась прямо к мужу и встала рядом с ним. Эллери с интересом отметил, что она не взяла его за руку, не прижалась к нему и вообще не вступала ни в какой физический контракт с ним, а просто стояла прямо, как солдат рядом с офицером, отделенная от него невидимой пропастью. Очевидно, она не хотела или не чувствовала необходимости приободрить мужа прикосновением. Или причина была в другом?
Вирджиния была очень светлой блондинкой с большими и смышлеными фиалково-голубыми глазами, слегка выдающимися североевропейскими скулами и маленьким прямым носом. Ее красота казалась воздушной и поэтичной, но Эллери не сомневался, что под ней скрывается кольчуга и что она в любой момент готова отразить атаку. Какая другая женщина могла бы жить с таким человеком, как Нино Импортуна?
На ней было модельное платье, обманчиво кажущееся простым и подчеркивающее длинные ноги и стройную фигуру. Она была выше мужа, хотя на нем были туфли на высоком каблуке, а на ней на низком — несомненно, по его указанию. На вид Эллери дал ей лет двадцать пять. Женщина годилась Импортуне во внучки.
— Вирджиния, это инспектор Квин из Главного полицейского управления и его сын Эллери Квин. Мистер Квин — криминалист-любитель, которого интересуют наши неприятности. Кстати, дорогая, я не успел тебя уведомить. Марко только что покончил с собой.
— Марко?.. — Больше женщина ничего не сказала. Быстро оправившись от шока, вызванного жестоким сообщением мужа, она опустилась на так называемый стул — надувное изделие, похожее на прозрачный пузырь.
Казалось, Импортуна гордится выдержкой жены. Он шагнул к ней — в его глазах светилась любовь и одновременно горечь.
— А теперь, — продолжал он, — нос мистера Квина, похоже, чует след, ведущий ко мне. Он только что спросил меня, Вирджиния, где я был вчера вечером между половиной десятого и половиной одиннадцатого. Ты ответишь ему?
— Мой муж и я были в опере с четырьмя гостями, — сразу же сказала Вирджиния Импортуна. Ее женственный голос был абсолютно лишен эмоций, походя на музыкальную загадку. Эллери был заинтригован. Он слышал, что Импортуна обожает жену, и начинал понимать почему. Она была идеальной леди для его лордства.
— Мы слушали «Парсифаля» в ложе, которую абонировали на этот сезон, мистер Квин, — снова заговорил мультимиллионер. — Несомненно, это вас шокирует, но «Парсифаль» кажется мне невероятно скучным. Итальянскому крестьянину, обожающему Пуччини и Россини, нелегко его выдержать. Впрочем, я никогда не испытывал энтузиазма в отношении Вагнера — даже идеологического, несмотря на любовь Муссолини к немцам. Хотя Вирджиния без ума от Вагнера — для женщины это вполне естественно. Тем не менее я заслужил медаль героя — высидел весь спектакль. Не так ли, дорогая?
— Да, Нино.
— В десять часов — поскольку вас интересует это время, мистер Квин, — плюс-минус не полчаса, а все два, миссис Импортуна и я постоянно пребывали в компании четырех человек. Никто из нас не покидал ложу, за исключением антрактов, но и тогда мы выходили группой. Не так ли, Вирджиния?
— Да, Нино.
— Конечно, вы хотите знать имена наших гостей. Сенатор и миссис Генри Л. Фактор — сенатор Соединенных Штатов, мистер Квин, — а также епископ Тьюмелти из Нью-Йоркской епархии и раввин Винкельман из реформированной синагоги на Парк-авеню. По-моему, рабби наслаждался «Парсифалем» не меньше епископа! Не так ли, дорогая? Ваш отец может — и, несомненно, сделает это, мистер Квин, — проверить наше алиби у сенатора и двух духовных лиц. Я ответил на ваш вопрос?