Подпись отсутствовала.
Высшие полицейские чины, к тому времени уведомленные Эллери через отца относительно роли в деле числа «девять», смогли разглядеть ее и в этом послании, хотя смысл его ускользал и от них, и от самого Эллери. Допустим, один из приятелей детства Нино трудится в Верховном суде Соединенных Штатов. Как мрачно прокомментировал этот факт заместитель комиссара по юридическим вопросам, ему повезло, но что из того? (Никто и мысли не допускал, что речь могла идти о Верховном суде штата Нью-Йорк или какого-либо другого штата. В конце концов, только один знаменитый верховный суд[62] состоял из девяти членов).
Само послание также состояло из девяти слов.
— Хотите знать мое мнение? — сказал первый заместитель комиссара. — Черт бы все это побрал!
Тем не менее рутинные правила требовали проверки «друзей детства Нино» и их карьеры, поэтому начальство распорядилось начать расследование.
Третье послание напоминало первое — конверт содержал новую игральную карту, но на сей раз целую.
Это была девятка червей.
— Я скоро начну кусаться! — проворчал инспектор Квин. — Что девятка червей означает в гадании?
— Обычно разочарование, — ответил Эллери.
— Разочарование? По какому поводу? Чье?
— Возможно, он пытается сообщить нам, — предположил Эллери, дергая себя за нос с такой силой, что у него на глазах выступили слезы, — что разочарование ожидает нас.
Следующее послание выглядело более вразумительно:
РАНЕЕ НИНО БЫЛ ПОЛУПРОФЕССИОНАЛЬНЫМ БЕЙСБОЛИСТОМ В БИНГЭМПТОЫЕ, ШТАТ НЬЮ-ЙОРК.
— Нино когда-нибудь играл в полупрофессиональный бейсбол? — осведомился инспектор.
— Ты меня спрашиваешь? Понятия не имею! — В эти дни Эллери отвечал очень громко, словно он или весь мир оглох.
— Я просто подумал вслух, сынок. Бейсбольная команда выходит на поле в количестве…
— Девяти человек. Это я уже понял, спасибо.
— И сообщение…
— Снова состоит из девяти слов. Это я тоже заметил. Чего я не понимаю — что все это значит? К чему ведет?
Меморандум инспектору Р. Квину от Лу Б. Мэлоуэна, шефа детективов: «Организуйте расследование бейсбольной карьеры Нино Импортуны, или Туллио Импортунато».
— Здесь тоже девять слов! — простонал инспектор.
Следующее сообщение опять прибыло в форме игральной карты, очевидно, из той же колоды. На сей раз это была девятка пик.
— Горе, — сказал Эллери.
— Еще какое, — буркнул инспектор. — Но что означает девятка пик?
— Я же только что объяснил тебе — горе.
— И все?
— Ну, по-видимому, горе для кого-то.
— Для кого именно?
— Не знаю. Может быть, для Вирджинии Импортуна? В конце концов, ее лишили мужа особо скверным способом.
— Но это никуда нас не приводит, Эллери.
— Не думаю, папа, что убийца, посылая нам эти сообщения, особенно стремится куда-либо нас привести — разве только в психушку.
— По-моему, именно это он и делает. Исключительно для забавы.
— Не могу с тобой согласиться.
— Но ты сам сказал только что…
— Ты веришь всему, что говорят люди? Цель этих посланий более рациональна и практична, нежели игра в пятнашки с нью-йоркским управлением полиции. Но беда в том, что… Черт возьми, папа, пожалуй, я вернусь домой и займусь моим романом!
— А он еще не закончен? — холодно осведомился его отец.
Эллери молча удалился.
НА РАНЧО НИНО В ПАЛМ-СПРИНГС ЕСТЬ ПЛОЩАДКА ДЛЯ ГОЛЬФА.
Такой же конверт, такая же бумага, такие же прописные печатные буквы, оставленные такими же чернилами и такой же ручкой.
Никаких зацепок.
— Читается как реклама недвижимости, — пробормотал Эллери. — Конечно, ты понял, на что он намекает?
— По-твоему, я совсем тупица? Девятилетний… я имею в виду, любой мальчишка это бы понял, — мрачно отозвался инспектор. — Частные площадки для гольфа обычно имеют девять лунок.
— Но даже если площадка Нино имела восемнадцать…
— Знаю, Эллери. Один плюс восемь равняется девяти.
— И в послании снова девять слов. Боже! — воскликнул Эллери без всякого намека на благочестие. — Как бы я хотел знать, что у этого типа в голове.
Если шестое письмо напоминало рекламу недвижимости, то следующее — во всяком случае, по содержащемуся в нем обвинению — отсылало к компетенции барона Рихарда фон Крафт-Эбинга:[63]
НИНО ПОЛУЧАЛ УДОВОЛЬСТВИЕ С ПОМОЩЬЮ КОШКИ С ДЕВЯТЬЮ ХВОСТАМИ.
— Вопрос в том, — размышлял вслух Эллери, — обвиняется покойный мистер Импортуна в том, что он был поклонником Захер-Мазоха[64] или же графа де Сада?[65]
64
Захер-Мазох, Леопольд фон (1836–1895) — австрийский писатель, описывавший сексуальное удовлетворение при причинении боли партнером (отсюда мазохизм).
65
Сад, Донасьен Альфонс Франсуа де, граф (маркиз де Сад) (1740–1814) — французский литератор, известный описанием половых извращений, в том числе сексуального удовлетворения при причинении боли партнеру (отсюда садизм).