И Эллери выбежал из кабинета.
— Что у вас на уме в этот раз, мистер Квин? — На губах Вирджинии мелькнула слабая улыбка. — Хотя я это знаю — то же самое, не так ли? — но, очевидно, вы работаете над каким-то новым аспектом.
— Вас должно волновать не то, над чем я работаю, миссис Импортуна, — ответил Эллери тоном Дельфийского оракула,[73] — а то, над чем работают окружной прокурор и полиция.
Голубые глаза стали огромными.
— Что вы имеете в виду?
— Я собираюсь сообщить вам кое-что, грозящее мне большими неприятностями, если станет известно, что я вас уведомил. В настоящее время окружной прокурор готовится выдвинуть против вас обвинение в заговоре с целью убийства.
— В заговоре?
— Им известно, что происходило за спиной вашего мужа между Питером Эннисом и вами.
Вирджиния молчала так долго, что Эллери начал опасаться, не онемела ли она от потрясения. Только бледность выдавала ее чувства.
— Миссис Импортуна?
Щеки молодой женщины слегка порозовели.
— Простите, я задумалась о своей грешной жизни, — сказала она. — Я не могу винить их за то, что они приписывают мне всевозможные злодеяния. Но я не убивала Нино, мистер Квин, и это правда. Полагаю, с моей стороны было бы наивным ожидать, что вы мне поверите.
— Не знаю. Я родился с умом открытым для восприятия — полным дыр, как сказали бы мои клеветники. — Эллери улыбнулся. — Но я не обязан предъявлять результаты моей работы разным важным шишкам, включая самую важную из них — публику. Так что не будьте слишком суровы к беднягам. Вы должны признать, что их теория выглядит достаточно убедительно.
— Почему вы мне все это говорите, мистер Квин?
— Скажем, я не удовлетворен официальной версией, миссис Импортуна. О, я не сомневаюсь, что у вас и Питера была связь — я пришел к этому выводу независимо от полиции. Но я не верю, что вы способны хладнокровно убить кого-то, а это убийство было хладнокровным. Конечно, я могу ошибаться — со мной такое бывало, и не раз. Но признаюсь, что на сей раз я хотел бы оказаться правым.
— Благодарю вас. — В голосе Вирджинии звучали нотки удивления.
— Теперь что касается того, почему я здесь. Ответите вы на мои вопросы или нет, зависит от того, решите ли вы мне довериться. Надеюсь, что да. Итак, 9 декабря прошлого года, миссис Импортуна, вы ходили с кем-то на ленч. С кем?
Вирджиния хихикнула:
— Что за нелепый вопрос после столь грозного вступления! Вы действительно ожидаете, что я помню такую мелочь, как свидание за ленчем десять месяцев назад?
— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить. Это может оказаться отнюдь не мелочью, а чем-то жизненно важным для вас.
Его серьезность подействовала. Некоторое время ее взгляд блуждал по сторонам, потом наконец устремился на Эллери.
— Очевидно, я идиотка, но мне кажется, вы не пытаетесь завлечь меня в западню. — Эллери молчал. — К счастью, есть способ ответить на ваш вопрос, мистер Квин. Уже много лет я веду дневник. Я не пропустила ни дня с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать. Надеюсь, вы не будете надо мной смеяться, но мне это казалось похожим на Эмили Дикинсон. Раньше я была абсолютно уверена, что стану современной Эмили, буду одеваться только в белое, проводить почти все время в своей комнате, сочиняя стихи, которым суждено бессмертие… Ну, вас вряд ли интересуют мои девичьи мечты. Но я каждый день записываю то, что со мной происходит.
— Да, — кивнул Эллери, — это действительно способ.
Он поднялся вместе с ней.
— Я сейчас вернусь, — сказала Вирджиния.
Ему казалось, что ее не было целый век.
Она вернулась с объемистым дневником в черной сафьяновой обложке с золотым тиснением, защелкивающимся на замок. Эллери с трудом сдерживался, чтобы не выхватить его у нее из рук.
— Это мой дневник за 1966 год. Садитесь, мистер Квин.
Вирджиния опустилась на диван — работы Данкана Файфа,[74] подумал Эллери, судя по спинке в форме лиры, — и он сел напротив, стараясь не смотреть на дневник. Она повернула в замке ключ на золотой цепочке.
— Ну, давайте посмотрим. Какого декабря, вы сказали, мистер Квин?
— 9-го.
— 9-го… Вот оно… А, тот самый день…
— В тот день произошло что-то особенное, миссис Импортуна? — беспечным тоном осведомился Эллери.
— Можно сказать и так. Тогда я впервые отправилась на свидание с Питером, да еще на публике. Кажется, Нино уехал по делам в Европу или куда-то еще. Это был глупый и рискованный поступок, но мы пошли в незаметный ресторанчик, где не бывал никто из моих знакомых…
73
В древнегреческом городе Дельфы находился храм с оракулом (прорицателем) бога Аполлона.