Он сунул руку в высокий мусорный бак. Чтобы поискать там что-нибудь съестное. И рылся в баке, когда почувствовал прикосновение чьей-то руки и в ужасе отдернул свою. Вскинул голову и встретился взглядом со старым клошаром, тем самым, которого утром задержал полицейский. Алехандро смотрел на старика, а старик — на него, однако видеть не мог. Он был слеп. Глаза его будто обволакивала изнутри какая-то туманная пелена, и казалось, они растворены в сгустке белесой спермы.
— Убили мою собаку, — сказал старик. — А меня арестовали. Сказали, что это я ее убил. А зачем бы я стал убивать единственного своего друга, своего поводыря, с которым я ходил по улицам и искал себе пропитания? Зачем, скажите на милость? Собаку звали Мирамон.
Он обшарил лицо Алекса невидящим взглядом.
— А вам, приятель, никогда не случалось есть собачье мясо? Недурно, знаете ли.
Беззубо засмеялся.
— Голод не тетка.
Алекс не в силах был вымолвить ни слова. Если бы он обнаружил перед этим дряхлым сиротой ужас, который испытывал, то спугнул бы его. Пусть слепец думает, что наткнулся на немого.
— Никто, кроме меня, не знает про эту помойку. Лучшая во всем квартале. Здешние люди вроде ничего и не едят — сразу все выбрасывают.
С уверенностью, достигающейся навыком, он указал на дом сестер Эскандон.
— Не иначе, святым духом питаются, — слепец рассмеялся кудахтаю-щим смехом, но тотчас впал в уныние. — Как мне будет не хватать моего Мирамона. Гав-гав!! — пролаял он уже на ходу.
Остаток дня Алекс провел за чтением, мысленно готовясь к ужину с тетей Сереной. Что-то подсказывало ему, что сегодня она не откажется от рандеву. И в самом деле, старуха ждала его сидя перед блюдом с уже привычным мясом. Алехандро решил бестрепетно отведать его, ибо был уверен, что единственное спасение — вести себя как ни в чем не бывало, как будто ничего необычного не происходило, не подпасть под власть тайны, которая, как туман, клубилась вокруг ненавидящих друг друга сестер. Вот этим они были наделены в равной степени — обе обладали даром вносить толику безумия в нормальную жизнь. От затворничества, решил Алехандро, все перепуталось у них в голове.
— Прошу к столу, Алехандро, — очень светски произнесла Серена. — Извини, что потревожили тебя прошлой ночью.
Она вздохнула.
— Ты должен понимать: когда две немолодые одинокие женщины на протяжении многих лет живут вместе и ни с кем больше не общаются, у них возникают небольшие чудачества...
— Небольшие? — с затаенным ехидством переспросил племянник.
— Все это очень странно, мой мальчик... Кроме Панчиты — а она, как ты знаешь, глухонемая — у нас никто не бывает. И это не может не вызвать толков и пересудов. Я говорила сестре: "Давай время от времени выходить на улицу". А она отвечает: "Нет, мы не можем оставить дом. Кто-то из нас должен всегда быть дома".
Несколько секунд она жевала. Проглотила. Вытерла губы салфеткой. Алехандро выждал и взял себе мяса оттуда же, откуда брала его тетка, — так можно не бояться, что отравленное...
— Тогда я предложила ей чередоваться, — продолжала старуха. — Она выходит — я остаюсь, а потом наоборот. И знаешь ли, что она мне ответила?
Алехандро чуть качнул головой.
— Ответила, что, если будем выходить поодиночке, люди решат, что другая умерла.
— Но если обе будете выходить, пусть хоть и не вместе, все поймут, что это не так.
— Нет. Как только увидят одну, скажут, что она убила другую.
— Да нет же! Это невозможно! За что? Почему?
— Чтобы завладеть наследством.
Алехандро не поверил ее словам, прозвучавшим столь же неожиданно, сколь и естественно. И решил продолжить игру:
— И что же — большое наследство?
— Ему нет цены.
— А-а... — протянул племянник.
— Знаешь ли ты, почему мы запретили тебе пользоваться парадным?
— Теряюсь в догадках.
— Никто не должен знать, живы мы с сестрой или нет. А присутствие гостя...
— Но почему не должен?.. — не выдержав, перебил Алекс.
— Не спеши. Любопытство, мой мальчик, до беды доведет.
— Хорошо-хорошо, я молчу и слушаю.
Серена устремила на него взгляд, в котором безумие побраталось с гордыней:
— Там, в городе, считают, что мы — тени... Присутствие гостя может убедить их в том, что это не так.
Алехандро, чтобы не обидеть тетку, постарался скрыть улыбку.
— Я слышал, что у каждого обитателя дома есть свой призрак-двойник.